Следует напомнить, что в первоначальной христианской Церкви (правильнее сказать, если переводить это с греческого, — не в «церкви», а в «народной сходке») практиковались вечерние собрания единоверцев, которые заканчивались взаимными поцелуями — всех со всеми. Такие «вечери любви» назывались агапами. И мы теперь понимаем, что эти «поцелуи» были совсем не такими, которые в греческом языке именуются уже известным нам словом филео, второе значение которого — «целовать». Мы чаще всего целуем своих любимых поцелуем филео, но не агапао.
Далее, от имени греческого бога Эрота — крылатого мальчика с луком и стрелами любви — берет начало еще одно «любовное» слово, эротао — любить страстно, и даже похотливо. Это и есть физическая, плотская любовь. Это эрос. Греки не видели в этом ничего гадкого. Любовь к Отчизне и к родителям — это уже совершенно другое греческое слово, которое мы использовать не будем, потому что речь не об этом.
Приведем небольшой, но показательный пример из канонического Евангелия от Иоанна. Пусть наш читатель не пугается: мы будем говорить обо всем этом безо всякого богословского «занудства» и назиданий. Причем, мы вовсе не требуем от нашего читателя, чтобы он знал евангельский текст. Для него вполне достаточно той информации, которой обладает любой грамотный европеец.
Итак, в последней главе ученики ловят в лодке рыбу и видят на берегу человека. Они узнают, что это их Учитель Иисус, который воскрес. И когда они сидят вместе с ним у костра и едят печеную рыбу, Иисус спрашивает Петра: «Любишь ли ты Меня больше, нежели они?» (Ин. 21:15). Петр отвечает: «Да, господин, Ты знаешь, я люблю Тебя». Повторно его спрашивает Иисус: «Любишь ли ты Меня?». Опять, то же самое отвечает ему Петр. И в третий раз спрашивает его Иисус: «Любишь ли ты Меня?». Опечалился Петр, что в третий раз спросил его Иисус: «Любишь ли ты Меня?».
Откуда возник такой вопрос у Иисуса? Дело в том, что Петр трижды предал Христа отказавшись от него словесно, когда Иисуса судили иудеи (сказал, с клятвой и божбой: «Не знаю сего человека»; Мф. 26:74). И по логике, Иисус тоже должен был задать ему этот вопрос трижды, чтобы «отмыть» три Петровы «проказы». Но в таком случае Петру, если он действительно любит Христа, обижаться было не на что. А в Евангелии сказано, что после третьего вопроса он «был опечален». Русскому читателю здесь ничего не понятно, и это естественно.
А все дело в рассмотренной нами особенности греческого языка, на котором написаны канонические Евангелия. Первый раз Иисус в этом троекратном вопросе использует слово агапао, причем, спрашивает, является ли агапа Петра больше, чем у других апостолов. Петр, зная свое предательство и свое истинное отношение к Христу, не может дать ответ Иисусу с этим же самым словом. Поэтому он как бы становится «на ступеньку ниже» (и даже — на две) и использует слово филео — «люблю». Второй вопрос Иисуса, но уже без слов «нежели они», потому что эти слова Петр проигнорировал, и ответ Петра повторяют первый. Но в третьем своем вопрошании Иисус использует уже глагол филео вместо своего первоначального агапао, и именно поэтому Петр пал духом.
То есть их разговор был таким. «Ты меня любишь возвышенной любовью больше, чем другие ученики?» — спрашивает Иисус. «Я тебя люблю по-человечески, как друга» — отвечает ему Петр. А что он мог еще сказать? Он бы явно солгал, если бы использовал слово агапао или сказал, что любит Христа больше других. Но в третий раз Иисус спрашивает уже иначе: «Ты, Петр, любишь ли меня [хотя бы] как друга?». Такой вопрос свидетельствует о том, что, если выражаться нашим земным языком, Иисус не верит в искренность слов Петра. Он, таким образом, заявляет Петру, что тот его не любит даже как друга. Фактически, в жизни Петра получилось так, что он, думая свои думы о прошедших событиях, вдруг увидел Христа воскресшего, чего никак не ожидал, и отсюда такой разговор его с Христом.