- Я постараюсь не допустить этого. Постараюсь…
- А если не получится?
- Не знаю… Горы, зачем вы меня мучаете? Зачем?
- Рассердилась? А зря. Ведь ты не нас, на себя рассердилась. Но все еще сложнее. Карты могут лечь и так, что ты останешься младшей. И такое весьма вероятно. Решать вопрос о старшинстве жен Олегу. А он горный турист, и он будет оценивать вас по вашему поведению в горах. Так что, скорее всего, тебе придется выстраивать свои отношения с дочерью. А она у тебя боевая. Смотри, как бы Вере не захотелось верховодить. Тем более, что она сейчас в том возрасте, когда девочкам так хочется явить свое превосходство над матерью. Да и по характеру своему Вера лидер.
- Придется, - вздохнула Соня. – Но, мне кажется, я смогу принять такие отношения. Но все это и сложно, и зыбко. Горы, вы верите, что Олег не отвергнет нас, что примет свое двоеженство?
- Хочется верить, хочется. Почему счастье обязательно нужно втиснуть в прокрустово ложе общепринятого? А если оно не втискивается в эти рамки? Нужно ли отвергать счастье только потому, что принято жить иначе? А может, стоит отвергнуть общепринятые нормы и обрести счастье…
На их пути стали попадаться ручьи, неглубокие, но с быстрым течением. Олег объяснил женщинам, что это не настоящие ручьи, а паводковые. Они возникают только при таянии снега и при ливневых дождях. Перед каждым таким ручьем Олег останавливался, подзывал Соню. Женщина ускоряла ход, присоединялась к Олегу и Кате. Через все эти ручьи Катя переправлялась самостоятельно, с рюкзаком. Олег пошутил, что переправа через Заячий помогла Кате обрести некоторый опыт. Женщина, вспомнив, как обретался этот опыт, зарделась. С Соней было сложнее. Почти на всех таких переправах Олег подстраховывал ее, а некоторые женщина проходила без рюкзака, который потом переносил Олег, а дважды – Катя. По левую руку от них показался более полноводный ручей. Олег встревожился. Этого ручья на карте нет. Тоже паводковый? Но уж слишком он внушительный. Пожалуй, переправа через него сродни переправе через Бурный. А то и через Заячий. Не отрежет ли им этот ручей выход на перевал? Олег, решив, что пришло время разведки и определения дальнейшего пути, стал присматривать место, где можно устроить хороший привал, совместив ее с обедом. Высмотрев ровную площадку возле скал и неподалеку от ручья, он велел снимать рюкзаки. Соня с наслаждение сбросила с плеч рюкзак. Сегодня они шли почти без привалов, и женщина уже устала. Олегу же в голову пришла мысль взять в разведку женщин. Причем по очереди, поскольку предстояло две разведки, первая в сторону перевала Коварный, вторая же – к полке, отделявшей юго-западное ребро горы Кантынсорумнёр от того массива, где сейчас застряла восточная часть фронта. Из-за этого неожиданно возникшего ручья придется оценивать оба варианта выхода к реке Сорочья. Не нравится ему этот ручей, не к месту он сейчас. Дав женщинам минут пять передохнуть, Олег встал.
- Катюша, займись-ка обедом, - сказал он, улыбнувшись. – Вода – вот в этом ручье. А мы с Соней сходим в разведку. Если, конечно, у Сони есть силенки.
- Силенки есть, - улыбнулась женщина, вставая.
Вообще-то с силенками было не очень, устала, но ей хотелось остаться с Олегом наедине. Объясниться с ним. Все же то, что она вытворила вчера, ни в какие ворота не лезет. Правда, о том, что вымолила у Кати снисхождение, говорить не станет. А может, нужно сказать? Нет, в этом она признаться не сможет…
Проводив взглядом Олега и Соню, Катя сходила за водой, затем достала из рюкзака примус, распаковала его. Найдя удобное местечко, поставила примус, села рядом и призадумалась. Вчерашний день внес смуту, смятение в ее душу. Похоже, они сделали все, чтобы оттолкнуть от себя Олега. Ее собственная выходка, Сонина истерика. И даже то, как они обе легко согласились быть выпоротыми. Солгала ведь чертова блондинка, солгала. Теперь-то ясно, что Олег никогда не порол женщин. Зачем эта женщина выдумала такую историю? Хотелось, очень хотелось излить душу, выплакаться. Но кому? Позавчера она бы выплакалась Соне. Сейчас же нельзя этого делать. Соне куда тяжелее, чем ей. И сейчас она слабее Кати. Олегу? Только еще этого не хватало. Катя посмотрела на замыкающие ущелье горы, всхлипнула.
- Горы, услышьте меня, - с какой-то отчаянной мольбой проговорила она. – Вы же все понимаете, все знаете. Горы, ведь узнав о нашем с Соней темном, омерзительном прошлом, Олег, после того, как мы обе даже не с покорностью, а с каким-то спокойным безразличием согласились быть выпоротыми, может подумать, что мы шлюхи, испробовавшие все самое мерзкое в отношениях между женщинами и мужчинами. И тогда он отвернется от нас. Но мы же не такие, горы, не такие! Вы же это знаете.
Горы промолчали. Вдруг Катя вспомнила случайно возникший в поезде разговор с железнодорожницей. Катя не заметила, на какой именно станции села эта женщина. Олег опять занялся картами, Соня дремала, а Катя откровенно скучала. Попутчица, устроившаяся напротив нее, спросила, куда они едут. Катя ответила. Женщина сказала, что в это время года ходить по тем горам трудно и опасно. Она-то хорошо знает эти места, поскольку работает там вахтовым методом. Заметив удивленный Катин взгляд, пояснила, что дальше пойдут разъезды, где нет даже пристанционных поселков. Железнодорожники, меняясь, обитают в зданиях станций. А пока родители отбывают вахту, их дети обитают в железнодорожном интернате. Тогда Катя посочувствовала железнодорожнице, а сейчас задумалась. Если Олег их отвергнет, то почему бы ни перебраться сюда? Наверное, железнодорожному начальству будут удобны работающие постоянно, а не вахтовым методом сотрудницы. А девочки будут к ним приезжать на каникулы. Да и на выходные. Езды-то от интерната до этих станций несколько часов. Выговорят только три-четыре отпуска по две недели. И эти недели они будут проводить в этих горах. Катя вздохнула. На душе стало чуточку легче. Ей вдруг показалось, что горы напомнили ей об этом разговоре. Катя посмотрела в ту сторону, куда ушли Олег и Соня, вскочила. Они же вот-вот вернуться, а она даже не разожгла примус…
К удивлению Сони, они пошли не вперед, а влево, если судить по направлению сегодняшнего их движения. Небольшой подъем вскоре кончился, они пошли наискось по мху. К Сониному удивлению идти было труднее, чем по камням, ноги вязли. Но вот мшистая полоса кончилась, начался спуск. Соня увидела два текущих почти параллельно ручья. Олег остановился, постоял молча, как бы оценивая эти ручьи, вздохнул. Потом зашагал вверх по течению. Соня догнала его, пошла рядом. Виновато посмотрела на Олега: он же еще в поезде наказал им идти строго друг за другом.
- Сейчас можно и так, - усмехнулся Олег, прочтя в глазах женщины немой вопрос.
Минут десять они шли молча. Соня старалась держаться поближе к своему спутнику. Со всех сторон их обступали горы, сближаясь теснее. Слева и справа высокие, заслоняющие небо, между ними понижение. Соня уже знала, что это понижение – перевал. Она поежилась. В этой теснине ей стало как то не по себе. Прошли еще немного и почти уткнулись в ручей. Подъем кончился, и стали видны подходы к перевалу. Точнее, то что было этими подходами. Слева низвергался поток воды, стремительно мчался вдоль всего перевала, ударяясь в нагромождение скал. С этих скал низвергался еще один поток воды.