- Вот почему этот перевал зовется Коварным, - негромко сказал Олег. – Не пройти нам здесь. Не пройти.
Соня молча кивнула головой. Олег вздохнул. Все осложняется. Теперь надежда на полку.
- Олег, - вдруг тихо сказала Соня. – Сама не понимаю, что вчера на меня нашло. Ты прости.
- Да чего уж, - смущенно буркнул Олег. – За то, что было, я тебя наказал. Так ведь?
Соня кивнула головой, улыбнулась. И вдруг Олег, безотчетно поддавшись какому-то странному порыву, шлепнул женщину по попе. Шлепнул – и остолбенел, виновато глядя на Соню. Женщина к его удивлению рассмеялась.
- Если уж шлепать, то не так, - проговорила она. – По голой попе надо шлепать.
Соня одним движением рук спустила до колен штаны и трусы, чуть наклонилась вперед. Олег, сам не очень осознавая, что делает, еще раз шлепнул Соню по попе. На этот раз сильнее, потому что женщина тихонько взвизгнула. Олег смутился.
- Эх, тяжелая у меня рука, - виновато проговорил он.
- Тяжелая, - смеясь, подтвердила Соня. – А такой и должна быть мужская рука. Если тяжелая, значит надежная.
Она быстренько привела себя в порядок, улыбаясь, посмотрела на Олега. Он тоже улыбнулся ей. И они пошли назад, на этот раз наискось, кратчайшим путем. Шли молча, но думали об одном и том же: может, вчерашнее все же ничего не перечеркнуло, может, все сложится? Но заговорить не решались. А вдруг ему – им - такой странный союз неприемлем?
Вернувшись, они увидели Катю, колдовавшую над примусом.
- Уже вернулись? – удивилась она. – А я только пристроила котелок над примусом. Завозилась.
- Ничего страшного, - улыбнулся Олег. – Соня сменит тебя. А мы с тобой проведем еще одну разведку.
Катя тут же вскочила. Соня же села на камень, тихо улыбнулась. Чего уж лукавить, вчера она вела себя безобразно. Но, похоже, Олег не склонен чересчур винить ее. И – как подтверждение – шлепок по попе. Как хорошо, что она догадалась не словами, поступком показать свое отношение к такому обращению. А ведь вчерашний день мог перечеркнуть все их надежды. И пенять не на кого. Олег мог запросто решить, что истеричка ему не нужна. А без нее и Катя не останется с Олегом. Девочкам же не объяснить, что больше они сестры, что их надолго, если не навсегда разлучают. Все завязано в такой тугой узел, который непросто развязать.
Путь, по которому шли Олег с Катей, был труднее, чем выпавший Соне. Сплошные курумники, постепенно переходящие в навалы крупных глыб. Все чаще Олег помогал Кате вскарабкиваться на такие глыбы, хотя женщина упрямо старалась взбираться самостоятельно. Но чем дальше, тем труднее ей становилась это делать, и женщина стала безропотно принимать помощь Олега. Но вот кончились и глыбы. Теперь они шли по камням, связанным прослойками почвы. Кое-где между камнями пробивались кустарнички. Наклонившись, Олег сорвал несколько черных ягодок, протянул их Кате.
- Вороника, - сказал он. – Перезимовав, стала сочной и сладкой.
Женщина осторожно взяла ягоды губами. Вкусно. Она улыбнулась. То, что Олег сорвал для нее ягоды, казалось добрым знаком. Они вскарабкались на скалу. Точнее, вскарабкался Олег, а потом втянул наверх Катю. Странный и мрачный пейзаж предстал перед их взорами. Громоздились скалы, среди которых бежали, извиваясь, ручьи. Они соединялись на каменном карнизе и мощным потоком низвергались вниз. Стучали, перекатываясь, камни. Катя замерла, ошеломленная и испуганная.
Представшее перед глазами ввергло Олега в непростые раздумья. Ясно, что пройти полку невозможно. И не только женщинам, но и самому Олегу. То есть, пройти можно, но при наличии крючьев и умеющих страховать. Ни того, ни другого в наличии нет. Отсидеться здесь? А сколько продлится эта отсидка? С топливом, наверное, проблем не будет, а вот еды точно не хватит. Истощенным им отсюда не выбраться без помощи. Искать же их будут не здесь, а западнее реки Заячья, там, куда он и намеревался идти. И восточнее горы Кантынсорумнёр. Причем, тот – или та, кто привел Катю и Соню в Команду, будет уверять в опытности обеих женщин. А вот в том, что они не пойдут через эту вершину, ни у кого сомнений не возникнет. Да и когда начнутся поиски-то? И кто из Команды сможет отправиться в эти горы? Арнольд и Лёня, самые надежные, вряд ли оправились от болезней. Митя сейчас не отходит от своей Маши и младенца. Лидка и Тарас? Сомнительно. Ведь Тараса не отпустят с работы. А без него Лидка не пойдет, она давно уже сомневается в верности своего мужа. Ева? Вот она бы рванулась на помощь. И на работе договорилась бы. Да вот вернулась ли она из Израиля? И что она сделает одна? Впрочем, где-то в этих местах группа Кузьмы. На них можно было бы рассчитывать. Но все упирается в одно: не будут их искать в этих местах. Оставить здесь женщин, а самому налегке бежать за помощью? Олег вдруг рассердился на себя самого. О какой отсидке, о какой помощи можно говорить, если у них нет времени на ожидание? Вот же снеговые поля на склонах горы Кантынсорумнёр. Прошедший позапрошлой ночью фронт не затронул их. Но возле узла хребтов все еще держится второй фронт, более мощный. И его удар придется как раз на эту гору. Потоки воды устремятся в теснину между ручьями Заячий и Коварный. Полетят и увлекаемые ими камни. Да и сейчас уже потоки низвергаются со склонов. Ситуация ухудшается с каждым часом. А потому завтра им, во что бы то ни стало, надо подняться на гору Кантынсорумнёр. Но такое восхождение – это категория «1А». Не исключено, что в нынешних реальных условиях еще и со звездой. Не для новичков такие восхождения. Но иного выхода нет…
Олег стоял мрачный, молчаливый, переводя взор с карниза, на нагромождение скал, снова на карниз. Молчание Олега тяготило Катю, возбуждало в душе тревогу, страхи.
- Олег, а завтра у Сониной дочки день рождения, - вдруг сказала она ни к селу, ни к городу, чтобы только нарушить эту гнетущую тишину.
- У Сони есть дочь? – тут же отозвался Олег. – А у тебя? И сколько же лет Сониной дочке?
- У меня тоже есть дочь. Сониной Верочке завтра исполнится тринадцать. А у Машеньки день рождения через четырнадцать дней. Между девочками разница в один год и тринадцать дней. И странно как: Соня блондинка, а ее дочка шатенка. Я же темноволосая, а Маша русая.
Интерес Олега смутил Катю. И вообще, зачем она затеяла этот разговор? Договорились же они с Соней: Олегу пока о своих дочках не говорить. А уж ее фраза о том, какого цвета у девочек волосы, вовсе несуразная. Похоже, сказала потому, что молчание Олега угнетало. Подсознательно чувствовала, что и здесь неладно. Оттого молчалив и задумчив Олег. Спросил о девочках и вновь смотрит на эти мрачные скалы. Только не на полку, по которой низвергается вода, а в теснину, что правее, где громоздятся скалы. На эту теснину и смотреть-то страшно. Неужели именно здесь им предстоит идти?
- Олег, - нерешительно проговорила Катя. – Мы пойдем завтра здесь, через эту расщелину?