— Ему угодно было открыться нам, — ответил мне Гераклит, — но никогда не откроется он непослушной дочери своей. Ныне, каждое тысячелетие, даёт она великое Празднество Мудрости и собирает представителей всех Посвящений[99] — великих мудрецов мира в тщетной надежде узнать от них тайну отца своего. И тут есть лукавство, Аргивянин, ибо многие из Мудрых меняют преданность знаку своего Посвящения на преданность самой прекрасной женщине планеты и остаются навеки прикованными к её дивному престолу.
— Но ведь это падение, Учитель? — спросил я.
— Да, — ответил мне печально Гераклит. — Но прекрасная Балкис немедленно одаряет павшего Огнём Жизни Земли и тем предотвращает его смерть. Но — всё равно: могучий Арраим тотчас же тушит память о себе в тех из них, кто знал его… Фиванское Святилище, — добавил, помолчав, Гераклит, — потеряло у её трона трёх сынов своих…
— Но зачем же тогда Святилище посылает туда, на этот праздник, своих Посвящённых? — спросил я, Фалес Аргивянин.
— А какое Святилище имеет право отказываться от испытания? — ответил мне вопросом Мудрый. — Ныне приближается время праздника, и прекрасная Балкис уже прислала своё приглашение…
— И ты решил послать меня, Учитель! — добавил спокойно я, Фалес Аргивянин.
— Да, сын мой, — сказал мне Мудрый. — Только твоя душа, сын Эллады, подобна спокойствию базальтовых скал в глуби океана, и покойно за тебя Святилище наше…
— Да будет! — ответил я, ибо вот — тогда я умел повиноваться.
По священным водам Нила добрался я в лодке до гор Эфиопии, миновав благополучно становище диких сынов пустыни и Страну Мёртвых. Отпустив с миром сопровождавших меня финикийских матросов, я один вступил в ущелье гор, заставив указывать мне путь мудрую Змею[100], быстро ползшую впереди меня.
Не в обычае Шиванского Святилища было путешествовать пышно, ибо вот — мы знали, что блеск и роскошь Земли — прах под пятою Господа, а наша Мудрость — безумие перед очами Его. Одинокие и нищие ходили мудрые сыны Маяка Вечности по лицу планеты, но не было никого богаче нас.
Через два дня пути я встретил пышный караван, состоявший из трёх десятков верблюдов и десятка слонов, сопровождаемый целым отрядом роскошно одетых смуглых наездников в золотых шлемах: три слона были белого цвета и несли на мощных спинах своих целые башни из золота, серебра, платины и драгоценных каменьев, задрапированные в тонкие шёлковые ткани страны дравидов[101]. То следовали на Празднество Мудрости Сыны Треугольника.
Я скромно посторонился и усилием воли временно загасил знак Маяка Вечности, сиявший у меня на челе, дабы не быть узнанным Сынами Треугольника.
А за ним следовал другой караван — из белых верблюдов, но глава каравана — мудрый Посвящённый Лунного Святилища — седой, крепкий халдей — помещался в носилках из слоновой кости, украшенных рядами рубинов и бахромой из тонкого золотого кружева. Носилки несли двенадцать чёрных невольников из земли Далёкого Мыса, которую некогда посетил и я, Фалес Аргивянин, когда Святилище Фив послало меня сопровождать храброго финикийца Ганнона в его далёкое плавание.
Сначала взгляд мудрого халдея скользнул равнодушно по мне, но, остановившись на главе Змеи, улёгшейся у моих ног, вспыхнул огнём разумения, и насмешливо-добродушная улыбка подернула его губы. Он сделал знак, и невольники остановились.
— Мудрый чужестранец! — ласково обратился халдей ко мне. — Я извиняюсь за моих братьев по Мудрости из Символа Треугольника, не узнавших тебя. Но велика их Мудрость, и необъемлемость её не помещается на грешной Земле, и потому взоры их всегда устремлены ввысь — в небо. Взгляд же бедного старого халдея всегда скользит по земле, стараясь подобрать крупицы рассыпанной ими Мудрости, — и вот я увидел голову твоего не совсем обычного спутника, мудрый эллин из Великого Святилища Фив. Не будешь ли ты добр и не почтишь ли мою старость согласием разделить моё одиночество в дальнейшем путешествии?
Я видел, что нельзя мне скрыться от лукавой мудрости халдея, и не было причины отказаться от приглашения. Я сел в носилки, ласково отпустив своего провожатого.
— Но как ты узнал, почтенный халдей, — спросил я, — что я — эллин?
— Не только эллин, — хитро улыбнулся халдей, — но и потомок царственных атлантов. Разве ты никогда не гляделся в полированную медь? Твой рост, твои плечи и божественное телосложение сразу выдают в тебе сына благородной Эллады, а строгое спокойствие правильного лица и красота его линий переносят меня в давно прошедшие времена, когда я, старый халдей, имел удовольствие видеть коллегию жрецов храма Вечно Юной Девы-Матери в Посейдонии[102]. Разве не из вашей среды вышел Божественный Зороастр[103], которого я приветствовал однажды, когда ему угодно было почтить своим присутствием мой родной город Ур Халдейский? А что я сразу узнал в тебе питомца Фиванского Святилища, — то это мне подсказал твой спутник, о благородный Фалес Аргивянин, ибо только Земля Кеми[104] сохранила сношения с Царством Змей. Но я вижу, что ты, Мудрый, хочешь спросить меня, откуда мне известно твоё имя? Но разве не ты совершил знаменитое путешествие с Ганноном Финикийцем, причём посетил племя кабиров[105] у Столбов Геркулеса?[106] А ведь это племя находится под нашим покровительством, Мудрый. Как же нам не знать тебя, не говоря уже о том, что на праздник Царицы Балкис Премудрый Гераклит мог послать только тебя, Аргивянин!
— Вы, халдеи, — ответил ему я, Фалес Аргивянин, — отказались от общения с Царством Змей, но сами восприняли их Мудрость…
— Так, так, Аргивянин, — грустно сказал халдей, поглаживая длинную бороду, — но зато мы со своей Мудростью и ползаем на чреве по лицу Матери-Земли…
Я, Фалес Аргивянин, напряг свою волю и сразу перенёсся в сферу символов и первоначальных звуков и, узнав всё, что было нужно, в тот же миг вернулся обратно.
— Я рад, — спокойно сказал я, — что Гермес Трижды Величайший в неустанной заботе о детях своих доставил мне случай поучительного разговора с мудрым равви Израэлем из Ура Халдейского…
Халдей внимательно посмотрел на меня и почтительно склонил голову.
— Что значит мудрость ползающего Змея по сравнению с мудростью Орла, парящего под облаками, от взора которого ничто не скроется, — задумчиво прибавил он.
После нескольких часов путешествия, проведённых мною в беседе с мудрым халдеем, мы достигли пояса садов, окружавших город Царицы. Тут я оставил халдея:
— Ибо, — сказал я ему, — не подобает Посвящённому Фив прибывать в гости к Царице на чужой колеснице.
Я, Шалее Аргивянин, не пошёл в город, а, обогнув его, ушёл в лес и провёл в нём ночь, посвятив часы тьмы разговору и вызываниям, мне потребным.
Наутро дивные, сказочные сады Царицы Балкис, обнесённые мраморными розовыми стенами и орошаемые сотнями жемчужных фонтанов, наполнились приглашёнными гостями.
Тут были смуглые красавцы дравиды с неподвижными — как бы незрячими от постоянного созерцания Мудрости — глазами; были медно-красные потомки тлаватлей из страны, возникшей из моря на западе от дивной Атлантиды; были чёрные потомки лемурийцев из недр Африки; были косоглазые, с большими женскими косами, атланты седьмой подрасы монголоидов[107], жившие в таинственной, обнесённой стеной стране на берегах Великого Лемурийского моря[108]; были белые маги из страны северных льдов; были и длиннобородые, лукаво-мудрые халдеи.
99
…собирает представителей веек Посвящений… — Речь идет о представителях различных посвятительных школ и традиций человечества.
100
…заставив указывать мне путь мудрую Змею… — В связи с тем, что здесь и далее герой пользуется услугами Царицы змей, интересно заметить, что его богиня Афина считалась покровительницей змей, змея — один из ее атрибутов, а в афинском храме богини, по свидетельству Геродота, обитала огромная змея — страж Акрополя.
101
Страна Дравидов. — Речь идет о южной Индии с автохтонным населением дравидами (телугу, тамилы, каннара и др.), относимым оккультной традицией к лемурийской Расе. Дравидам приписываются особые познания в прикладной магии.
102
Посейдония. — По эзотерическому преданию (теософия Е.П.Блаватской), около 80 000 лет назад произошла третья катастрофа Атлантиды, после которой от двух больших островов, Лаитии и Руты, уцелел лишь осколок последней — остров Посейдонис. Он же, в свою очередь, был разрушен мощным землетрясением 9564 года до н.э., вызвавшим библейский потоп.
103
Зороастр (Заратуштра, X-V1 вв. до н.э.) — пророк и реформатор древнеиранской религии (маздеизм или зороастризм); составитель древнейшей части священного канона — «Авесты».
105
Кабиры (отевр. гебер или гибборим, букв, могущественные люди). — 1) Таинственные огненные божества народов Средиземноморья (включая древних иудеев), покровители мистерий. Боги знаменитых мистерий острова Самофракии. 2) Отождествляются Е.П. Блаватской с библейскими исполинами: «…были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божий стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди» (Бытие, VI, 4).
107
Атланты седьмой подрасы монголоидов. — В теософской традиции (школа Е.П.Блаватской), народы Китая.