Мне, впрочем, и самому пришлось после выхода «Мистерии Сириуса» столкнуться с массой неприятностей. С одной стороны, я получил множество интереснейших читательских откликов, содержавших очень любопытные гипотезы и предположения. Увы, их оказалось даже слишком много для сколько-нибудь детального рассмотрения. Мечтаю когда-нибудь выбрать время, перечитать эти письма и разобраться в высказанных их авторами идеях со всем вниманием, которого они, безусловно, заслуживают. К сожалению, я смог ответить лишь на очень немногие из этих писем. Были среди них, конечно, и послания от всякого рода безумцев — но попробуйте-ка определить с первого взгляда, насколько безумен автор того или иного письма. Один из моих корреспондентов увлекался загадкой Бермудского треугольника и часто ходил на яхте в этом районе океана, наблюдая там немало странных вещей. Он писал мне, что на него готовится покушение. Естественно, я счел его параноиком — но немного позже этот человек действительно погиб, и его изуродованное тело было прибито волнами к острову Канви в Эссексе. Естественно, я немедленно передал его письма полиции — в надежде, что они помогут расследованию этого убийства. Полиция, впрочем, была настроена крайне скептически и довольно долго отмахивалась от этих документов. Лишь после того, как редактор газеты «Дейли Телеграф» пообещал рассказать читателям о преступной халатности, проявленной при расследовании дела об убийстве, они соизволили приобщить их к делу.
Одна молодая американская миллионерша преследовала меня по всему миру, умоляя стать отцом ее «звездного ребенка», и надоедала до тех пор, пока семья не лишила ее права распоряжаться деньгами. Авиабилеты стали для нее недоступны, и я обрел покой. Любопытно было бы узнать, что произошло с двадцатью пятью тысячами фунтов, которые эта эксцентричная особа зарыла, как она мне рассказывала, в районе Бирмингемского аэропорта. Мало того, что с тех пор реальная стоимость этих денег резко упала, так они еще, надо полагать, и отсырели. Моя преследовательница была также поклонницей рок-группы «Муди Блюз»; могу представить, как им надоела ее болтовня обо мне… видимо, примерно так же, как мне — ее бесконечные рассуждения о рок-музыкантах.
Но самым печальным следствием публикации «Мистерии Сириуса» стало необъяснимо враждебное отношение ко мне со стороны некоторых секретных служб, прежде всего американских. Поскольку сам я — по рождению американец, это меня глубоко оскорбило. В ряде случаев эти службы в своей, если можно так выразиться, неприязни ко мне выходили за все мыслимые рамки. Я совершенно уверен, что кто-то постарался опорочить мою репутацию, соответствующим образом подправив сведения, содержащиеся в контрразведывательных базах данных. На меня стали коситься даже в таких организациях, которые, как я всегда считал, не имеют никакого отношения к службе безопасности.
Вот пример. В то время я редактировал один журнал и намеревался вступить в лондонскую Ассоциацию иностранных журналистов (АИЖ), чтобы иметь возможность посещать их буфет, а также чтобы получить журналистское удостоверение. Мне сказали, что для этого необходима рекомендация двух членов Ассоциации, и сообщили имена двух американских журналистов, работавших в Лондоне и готовых такую рекомендацию подписать. Я обратился к Бонни Анджело из медиа-группы Тайм-Лайф, и она любезно согласилась помочь. (Позже я несколько лет сотрудничал с лондонским бюро Тайм-Лайф, а также писал статьи о британской науке для журнала «Дискавери».)
Затем я отправился ко второму журналисту, обратиться к которому мне посоветовал один из моих друзей. Он также был очень любезен и с готовностью подписал необходимый документ. Я не хочу называть его имени; достаточно сказать, что у него были впечатляющие связи в Вашингтоне.
Несколько часов спустя Кэтрин Постлсуэйт, секретарь АИЖ, сообщила мне, что этот человек позвонил ей и в истерическом тоне настаивал на отзыве своей рекомендации. По его словам, необходимо было сделать все, чтобы не позволить мне вступить в Ассоциацию. Кэтрин была совершенно поражена и напомнила ему, что он только что подписал свою рекомендацию. Что могло произойти такого, что заставило его изменить свое мнение? Ее собеседник отказался что-либо объяснить, но продолжал настаивать на своем решении.
Совет Ассоциации, обсуждая вопрос о моем вступлении в АИЖ, решил, что отрицательным мнением этого журналиста можно пренебречь как лишенным каких-либо оснований. Я же получил возможность еще раз убедиться в наличии одной и той же схемы, по которой действуют секретные службы.
Или вот еще один пример. Как-то раз мы с одним бизнесменом решили организовать выпуск видеофильмов по заказам корпораций. Дело обещало быть очень выгодным. Но сделать удалось только один видеофильм, после чего этот бизнесмен совершенно неожиданно отказался от дальнейшего финансирования проекта. Некоторое время спустя мой несостоявшийся партнер все же решил со мной объясниться: «Роберт, клянусь, мне бы очень хотелось поработать с вами, но это, увы, невозможно. Я, наверное, не должен рассказывать, в чем тут дело, но мне бы не хотелось, чтобы между нами осталось какое-то недопонимание. Дело в том, что в последние три недели мне почти ежедневно звонили из ЦРУ, угрожали и требовали отказаться от сотрудничества с вами. Мне вы нравитесь, но я не в состоянии работать под постоянным давлением этих психов. Поверьте мне, это единственная причина, заставившая меня в конце концов отступить».
Я поблагодарил этого человека за его прямоту.
Были и другие люди, не менее откровенные — такие, как Шелфорд Бидвелл, бригадный генерал в отставке и мой давний приятель. Он сообщил мне, что представители британских секретных служб попросили его прочитать «Мистерию Сириуса» и написать детальный отчет о содержании книги. Не без труда — поскольку тема была ему, скажем так, малознакома, — но он выполнил ответственное поручение.
Вообще-то Бидвелл не собирался рассказывать мне об этом — он случайно проговорился за чашкой чая, похвалив «Мистерию Сириуса». Я выразил некоторое удивление тем, что он находит время для чтения книг, столь далеких по своей тематике от его обычных интересов. В ответ почтенный генерал, смущаясь, забормотал о том, с каким вниманием он вчитывался в каждое слово моей книги — как будто это обстоятельство хоть что-то объясняло. Я удивился еще больше и возразил, что не могу в это поверить, и тогда ему пришлось сознаться в содеянном. Генерал выглядел таким расстроенным, что я не стал его дальше расспрашивать, опасаясь, что всю оставшуюся жизнь он будет казнить себя за нарушение священных правил секретности.
Еще один давний приятель, бывший патрульный, а ныне высокопоставленный сотрудник британской полиции, сообщил мне, что и к нему обращались офицеры британской военной разведки с просьбой дать отзыв о моей благонадежности. Представители Ми-Ай-5 даже не потрудились объяснить ему, зачем это им было нужно. Услышав от него, что все их подозрения лишены основания и Роберт Темпл — законопослушный гражданин Великобритании, офицеры разведки не высказали по этому поводу особого восторга. Было очевидно, что такая точка зрения их совершенно не устраивает, и мой приятель забеспокоился еще больше.
Эти преследования продолжались более пятнадцати лет. Из-за них я терял друзей, работу, заработки.
Я часто думаю над причинами всей этой вакханалии. Почему власти набросились на меня с таким остервенением? Что, собственно, я натворил?
Точного ответа на этот вопрос я так никогда и не нашел, но могу высказать одно предположение — основанное равным образом на интуиции и на фактических данных. Мне представляется, что замалчивание правды о серьезных исследованиях в области поиска внеземных цивилизаций и аномальных явлений было свойственно в первую очередь советской системе. Парадоксально, конечно, что, подвергаясь в течение многих лет атакам со стороны американского ЦРУ, ответственность за эти атаки я возлагаю на бывший Советский Союз и на советских агентов (таких, как Олдрич Эймс), проникших в американскую разведку.