Все эти факты приводятся в чрезвычайно ценной работе Уильяма Салливана «Тайна инков». Он пишет:
Поскольку истоки двух ветвей Небесной реки лежат на севере, а реки выходят на простор на юге, недалеко от Южного Креста, север должен быть выше юга. И поскольку реки зарождаются в горах, космическая гора тоже расположена в северной области неба{190}.
Выводы вполне очевидны. Инки верили, что небесный центр того, что они называли ханак пача, или «верхний мир», был связан с «пупом» кай пача, или «нашего мира», местоположение которого обозначал Куско Кара Уруми, «Неприкрытый камень-пупок» в центре Кориканчи. Этот небесный источник находился в сердце Млечного Пути — скорее всего в том месте, где Большой разрыв разделял Майя, или Небесную реку, на два отдельных рукава.
Эта информация убедила Джулио Магли, что источник инков в северном небе находился поблизости от созвездия Лебедя. Далее он идентифицировал небесный аналог пумы Куско, соответствовавший небесному ягуару в мифологии Месоамерики, — его формировали темные туманности верхней части Большого разрыва, где располагается созвездие Лебедя. В пользу этого вывода свидетельствует то обстоятельство, что за пределами Куско реки Уатанай и Тульумайо сливаются вместе, образуя Вилканоту, что символизирует слияние двух ветвей Млечного Пути в месте, которое соответствует источнику ханак пача, или «верхнего мира». Для Магли соотношение между небесными и земными образами в Куско стали ярким примером аксиомы герметизма: «Что наверху, то и внизу».
Естественно, я был поражен, обнаружив, что Магли считает созвездие Лебедя космическим источником инков{191}, несмотря на то что Куско расположен в 13,5 градуса к югу от экватора и астрономы-жрецы империи инков должны были уделять основное внимание южному полушарию неба. Однако, как показывают работы Уртона, Салливана и Магли, этого не произошло, и объяснений здесь может быть два: либо предки инков пришли с севера, принеся с собой верования, связанные со звездами, и это вполне возможно, либо северное небо имело для них особое значение. В последнем случае ключ к ответу на вопрос может быть связан с их интересом к созвездию Лебедя и к Млечному Пути, который представлялся одновременно как Небесная река и как дорога для живых и мертвых.
Млечный Путь занимал такое место в сознании людей доинкского периода, что, по предположению Салливана, когда приблизительно в 650 г. н. э. перестал наблюдаться его гелиакический восход (то есть одновременно с солнцем) в период июньского солнцестояния, это восприняли как предвестие катастрофы{192}. Это означало, что дорога к богам и предкам больше недоступна для живых и мертвых, что воспринималось как непоправимая беда. Андские мифы рассказывают о времени, когда небесный мост упал в воду и бог-творец Виракоча покинул землю. Археологи свидетельствуют, что приблизительно в 650 г. н. э. начались жестокие столкновения между различными андскими племенами, что привело к исчезновению законности и порядка, а также к созданию новой милитаристской империи уари, которая установила контроль над северной частью Анд, начинающейся от столицы Уари, крупного города, расположенного к северо-востоку от Куско. Похожая ситуация сложилась в 1432 году, когда другая ветвь Млечного Пути перестала всходить вместе с солнцем в период декабрьского солнцестояния, что было воспринято сыном первого императора инков как начало гибели государства, которое к этому времени достигло наивысшего расцвета.
Меньше чем через сто лет, в 1529–1530 гг., в империи разразилась ужасная эпидемия — вероятно, это была оспа, продвигавшаяся по континенту быстрее, чем принесшие ее европейцы, — от которой в некоторых районах погибло до восьмидесяти процентов населения. Умерли многие члены императорской семьи, в том числе сам император и его наследник, что привело к широкомасштабной гражданской войне, развязанной претендентами на трон. Именно в разгар этого хаоса на побережье Перу высадился отряд Франсиско Писарро.
Как бы то ни было, взаимоотношения людей и реки или дороги к ханак пача, или «верхнему миру» инков, были гораздо сложнее, чем просто отражение одного мира в другом. Согласно одному из андских мифов «в этот мир нас изгоняют из нашей родины, верхнего мира»{193}. И несмотря на это, большинство обычных людей попадает после смерти в уху пача, или «нижний мир». Салливан терялся в догадках: «Что они имели в виду, когда говорили, что их вечная обитель находится «наверху», в небе?»{194}