В XIX веке у народа саами, живущего на севере Европы, лебеди и другие водоплавающие птицы считались вестниками богов. Они умели ходить по земле, плавать по воде и летать по воздуху — то есть перемещаться из одного мира в другой. Возможно, люди эпохи мезолита точно так же поклонялись лебедям и поручили одному из них унести бедного ребенка в загробный мир, где он проживет жизнь, которую не прожил на земле{319}.
Все это — явное свидетельство того, что люди эпохи мезолита — по крайней мере в Скандинавии — считали лебедя психопомпом, или «перевозчиком душ». Кроме того, имеются доказательства, что связанный с лебедями культ смерти существовал также в Северной и Центральной Европе. Среди специалистов нет единого мнения, где находилась Валгалла, или норвежское царство мертвых, однако Джейкоб Гримм в своей классической работе «Тевтонская мифология» (1888) отвечает, что при молитве норвежцы устремляли взгляд на «дверь» севера (Nordr horfa dyr){320}. Более того, как указывалось выше, норвежские и германские племена Западной Европы ориентировали свои могилы в направлении север — юг: эта традиция была нарушена первыми христианами, которые предпочитали ориентировать захоронения в направлении восток — запад.
В религии норвежцев лебеди представлялись в виде валькирий, меняющих свой облик женщин-воительниц, окружающих бога Одина и его супругу Фригг в Валгалле, куда попадают убитые в бою воины. Валькирии были «перевозчиками душ в страну теней»{321}. В скандинавских странах было широко распространено поверье, что валькирии посещают наш мир; древние легенды рассказывают о девушках в «одеждах и головных уборах из лебединых перьев… согласно безыскусной моде фольклора»{322}.
В легенде «Сон Ангуса» мы уже сталкивались с тем, что Гэр меняла обличье, превращаясь то в лебедя, то в девушку. В европейском фольклоре есть много легенд о похожих на фей девушках-лебедях, которые обычно появляются группами по три или по семь. В передаваемой из поколения в поколение истории рассказывается о том, что они прилетают на озеро, где сбрасывают сорочку из лебединых перьев (или крылья) и обруч (то есть ожерелье, напоминающее золотую цепь Гэр), оставляя их на траве. Проходящий мимо крестьянин крадет вещи девушек и наблюдает за ними, удалившись на безопасное расстояние. Устав от игр, девушки просят вернуть им вещи, но крестьянин выдвигает условие — они получат свободу, если одна из них станет его женой. Брак крестьянина и девушки-лебедя продолжается семь лет, но затем муж показывает жене спрятанные сорочку и обруч (или она сама находит их). Завладев этими вещами, девушка тут же превращается в лебедя и улетает, а ее муж умирает от горя{323}.
Похожая легенда существует почти у всех народов Европы и даже Азии. В одном из вариантов крестьянин, заметив, что каждый год в день св. Иоанна (24 июня) кто-то вытаптывает его поле, посылает двух старших сыновей охранять поле этой ночью. Два года подряд они слышали странный шорох в небе, после чего крепко засыпали. На третий год крестьянин поручил стеречь поле младшему сыну, который залепил уши, спрятался и стал ждать. Вдруг он увидел, как с неба спускаются три девушки, сбрасывают крылья и начинают танцевать, вытаптывая посевы. Юноша забрал крылья и спрятал их под камнем. Устав танцевать, девушки обнаружили пропажу и попросили вернуть ее. В ответ молодой человек сказал, что отпустит двух девушек, если третья согласится стать его женой.
Но дальше сюжет развивается по-другому. Вместо того чтобы согласиться на условие юноши, девушки предлагают ему напиться из золотого кувшина, которым обычно пользуются феи{324}. Юноша очарован их неземной красотой и решает вернуть девушкам крылья, позволив им улететь. В других вариантах этой истории вместо девушек-лебедей присутствуют девушки-голуби, указывая на то, что голубь просто стал заменой лебедю — возможно, в результате христианского влияния{325}.
В первую очередь эта история указывает на сходство между феями и девушками-лебедями. И действительно, в исландском и старонорвежском языках слова, обозначающие фею и лебедя, очень похожи{326}, а название северной европейской реки Эльбы происходит от названия белого лебедя, хотя слово элб также обозначает эльфа или фею{327}. Интересно, что в гэльском языке слово, обозначающее лебедя — эала, эал или аи, — имеет и другое значение, «камень в виде столба», у которого могли искать убежище преступники. Кроме того, термин элад, или эаладх, обозначающий каменную гробницу или «дом умершего», похожий на дольмен{328}, а также кладбище, возвращает нас к связи лебедя со смертью и переселением души. Так, например, на шотландском острове Айона в Порт-нам-Марбе, или «порту мертвых», куда на берег моря когда-то приносили тела умерших, был установлен зала в форме алтаря. Гроб с покойником трижды обносили вокруг камня по часовой стрелке, затем ставили на алтарь и только после этого умершего хоронили на святой земле острова{329}.