Обратите внимание: сотрудники всеведущего ФБР явились не куда-нибудь. Еще в тот момент, когда обстоятельства, мотивы и исполнители убийства были не названы, агенты ФБР прямым ходом направились к Ханту, но не выяснения истины ради, не возмездия для, а исключительно по причине беспокойства за драгоценную безопасность нефтяного короля — дескать, мечтаем предостеречь. Не проявив рвения и даже простого выполнения своих обязанностей в деле обеспечения безопасности президента США, молодчики Эдгара Гувера проявили сверхрвение и чудеса оперативности, обеспечивая сохранность владыки нефтяной империи.
Одним словом, той же ночью специальным самолетом Гарольд Лафайет Хант с чадами и домочадцами отбыл в город Балтимор, где в течение многих недель после убийства Кеннеди под недреманной охраной полицейского ока, в обстановке строжайшей тайны и секретности пережидал бурю. Факт этот мало кому известен даже в Америке и тем более разителен!
Согласитесь с тем, что любые широко растопыренные пальцы, сквозь которые и по сей день служащие американской Фемиды стремятся рассматривать далласское преступление, не дают возможности этот необъясненный факт отнести ко все тому же разряду мнимых случайностей. Честно говоря, даже если бы не было многого другого, уже одного этого факта достаточно для того, чтобы всерьез задуматься как о роли Гарольда Лафайета Ханта — техасского владыки и миллиардера в заговоре против президента, так и о деятельности в этом случае гуверовского Федерального бюро расследований, об их связях, целях, мотивах и ответственности в далласском преступлении.
...Прошло пять лет. Страсти, вызванные убийством президента, стали постепенно затихать. То, что в момент, когда было совершено преступление, заставило содрогнуться, было воспринято как нечто экстраординарное, потеряло остроту психологического воздействия, приобрело некий хрестоматийный лоск, стало еще одним событием, о котором школьникам рассказывают на уроках истории, хранящей в своих анналах многое казавшееся когда-то людям невероятным, волновавшим и потрясавшим, а ныне воспринимаемым как общеизвестное и привычное...
...Ничто в тот день не предвещало грозы. Стократ описанное синее небо Калифорнии, ласковые волны океанского прилива, пальмы на улицах Лос-Анджелеса — одного из красивейших городов Америки, — все настраивало на мирный лад. Настроение Роберта Кеннеди, который только что узнал о том, что им одержана важная победа на первичных выборах в Калифорнии, дававшая, по его мнению, ключ к успеху на съезде демократической партии, было превосходнейшим. Дорогой отель в центре города, в самом названии которого — «Амбассадор», что значит в переводе на русский «Посол», претензия на респектабельность, казался сотрудникам Роберта Кеннеди, обосновавшего здесь свою временную политическую штаб-квартиру, предпоследней станцией на пути к Белому дому.
Выстрелы раздались внезапно. Еще несколько секунд назад 43-летний сенатор Роберт Кеннеди, в котором многие уже видели 37-го в истории Америки президента страны, усталый, но счастливый только что одержанной победой, не скрывая улыбки, которая так нравилась американцам и делала лицо этого вступившего уже в зрелый возраст человека задорно-мальчишечьим, заканчивал свое выступление по телевидению. Поблагодарив избирателей Калифорнии, отдавших ему свои голоса, он пожелал им спокойной ночи и, окруженный толпой почитателей и соратников, вышел из телестудии.
В этой группе радостно возбужденных людей находилась его жена Этель — моложавая женщина с крепко сбитой фигурой бывалой спортсменки и старшие дети — 16-летняя Кэтлин, 15-летний Джозеф и на год его младше Бобби. Младшие оставались дома. Самые маленькие спали глубоким сном в своих постелях, средние же, кому не удалось уговорить отца взять их с собой в предвыборную поездку в солнечный Лос-Анджелес, наблюдали за отцом у экрана большого телевизора, стоящего в холле их дома на окраине Вашингтона.
Звуки выстрелов, резко прозвучавших в коридоре отеля «Амбассадор», были настолько неожиданны, что до тех пор, пока внезапно наступившую тишину не прорезал полный отчаяния крик Этель Кеннеди, никто не мог понять, что произошло. Толпа испуганно шарахнулась в сторону, и миллионы американских телезрителей, из тех, кто з этот поздний час ночи с 4 на 5 июня 1968 года еще не успел в своих домах выключить телевизоры, увидели только что улыбавшееся лицо сенатора залитым кровью, искаженным гримасой муки. Один глаз его был судорожно закрыт, другой широко раскрыт, полный ужаса и боли.