Но, быть может, так было действительно только «в начале карьеры» — уж очень хотелось выйти в люди, — а потом все стало стерильно и без «мелких одолжений»? Вот как описывала его деятельность, стремясь подчеркнуть энергичность кандидата, одна из американских газет, поддерживавшая Кеннеди накануне выборов 1960 года: «В течение трех последних лет он объездил всю страну. Не было ни одного штата, где бы он не произнес речи, не поулыбался бы избирательницам, не поцеловал сотни-другой младенцев. Нет ни одного человека, имеющего хотя бы самый незначительный политический вес в организациях демократической партии штатов, с которым Кеннеди не завел бы близкого знакомства, не пригласил бы пообедать».
Нет, положительно политический херувим, целуя младенцев сотнями и досконально зная, с кем следует поручкаться, а кого и за стол усадить, одно-другое пообещать-посулить, продемонстрировал, что ему досконально известно, где в Америке что лежит и что такое политическое пройдошество.
Или возьмем то, каким образом в политических кампаниях Джона Кеннеди использовался, всячески раздувался и безмерно превозносился факт участия его в войне. При этом делалось сие отнюдь не за спиной самого Кеннеди.
...На письменном столе его кабинета в Белом доме я обратил внимание на не вполне обычный предмет, контрастировавший строгому порядку, царившему здесь. То был кокосовый орех средних размеров, изящно оправленный в серебро. Заметив внимательный взгляд посетителя, Джон Кеннеди с видимым удовольствием поднимался с кресла-качалки и показывал собеседнику этот сувенир. На нем можно было разглядеть потемневшую от времени нацарапанную ножом надпись: «Туземцы знают место. Одиннадцать в живых. Кеннеди». Встретив недоуменный взгляд, президент с готовностью рассказывал, очевидно, далеко не в первый раз историю сувенира.
— Дело происходило в начале августа 1943 года. Я командовал торпедным катером РТ-109, входившим в отряд, действовавший в юго-восточной части Тихого океана и базировавшийся на острове Гуадалканал. — Дальше следовала история того, как катер, протараненный японским эсминцем, пошел ко дну. Оставшиеся в живых члены команды стали вплавь добираться до видневшегося вдали островка. После многочасового пребывания в воде обессилевшие и измученные моряки выползли на берег крохотного островка. Лейтенант Кеннеди помог выкарабкаться на берег сильно обожженному при гибели катера судовому механику. В течение нескольких дней одиннадцать моряков тщетно вглядывались в океанский простор, надеясь на помощь товарищей. Питались они кокосовыми орехами с нескольких пальм, росших на острове. Однако коллеги попавших в беду моряков не торопились прийти на помощь, полагая, очевидно, что их товарищей нет в живых. Через несколько дней на остров случайно высадилось несколько местных жителей, приплывших на пироге. Вот тогда-то лейтенант Кеннеди и воспользовался кокосовым орехом, на котором выцарапал свое послание командованию отряда морских охотников. Туземцы доставили орех по назначению, и вскоре потерпевшие были подобраны на борт присланного за ними катера.
Вот эта-то история и обросла огромной литературой безмерно рекламного свойства. На американской политической бирже котируются товары и куда менее ценные, чем боевые эпизоды из жизни политических деятелей. Так что нетрудно представить себе, до каких размеров была раздута реальная история с гибелью РТ-109 в годы, когда Джон Кеннеди поднимался по лестнице своей политической карьеры. Читателя американских газет и журналов усиленно потчевали россказнями вполне в стиле небезызвестного Кузьмы Крючкова, насаживавшего на свою пику целые полки вражеских солдат.
В действительности дело обстояло значительно прозаичнее, не столь геройски и романтически, как это преподносится американскому читателю, хотя, безусловно, оказавшись в трудной ситуации, 24-летний Кеннеди проявил достаточное присутствие духа и вполне определенную стойкость характера.