Главное для женщины в отношениях с мужчинами, остаться здоровой! Если она, например, попала в сети сильного мужчины, и он требует от нее постоянной любви, она должна его полюбить ради своей жизни! Уйти от мужчины она сможет только когда он ее отпустит, но она не должна опускаться, спиваться, скуриваться!
Главное – жизнь и здоровье!
Быть женщиной – это труд, быть здоровой женщиной – двойной труд и умеренность в собственных желаниях.
Кто у женщины хозяин: муж или работодатель? Кто больше платит? Кто из них сильнее? Может ли муж защитить свою жену от других мужчин, и их любовных посягательств? Монолитный треугольник. Муж, конечно прикрытие для женщины, типа чадры, но он не всесилен. Дело далеко не в его мужской силе, речь не идет о его мускулах на руках, хотя это имеет огромное значение.
Жизнь так устроена, что денег у редких мужчин хватает на жену. Если у жены находиться сильный покровитель, он сделает ее мужа, беднее, слабее. Он найдет дорогу к замужней женщине. Интересно то, что этот, второй мужчина, может не использовать ее, как женщину в прямом смысле, она ему просто нужна в его царственном окружении. Она должна быть рядом с ним!
Фрейлина из окружения. У него, скорее всего, есть жена, он ей физически верен, но Платонически он верен совсем другой женщине, из своего окружения, а именно,
ЕЙ!
И не всегда она его секретарша, ее умственный уровень может быть очень высок. Их сближают производственные или другие интересы. Но Он требует от НЕЕ Платонической верности в этих отношениях. Он увольняет тех мужчин, которые к ней подходят чаще других. Он начинает платить ей меньше, если рядом с ней заметит… ее мужа!
В таких тайных треугольниках Билана чувствую себя, как рыба в воде.
Домашняя пальма улыбалась чистыми листами двум любящим друг друга людям. Билана улыбалась, Самсон Сергеевич хмурился.
Кто из них пальма? Но сейчас не об этом.
Он долго ждал ее, очень долго, недели две. Он писал ей письма не е-мейл ежедневно, она не отвечала. Он посылал ей приглашения в кафе, она не приходила, он писал стихи собственного сочинения, она молчала. Он стал худеть, и мало бриться, его лицо стало хмурым, непроницаемым.
Билана погрязла в рабочих и домашних проблемах, и мельком читала его сообщения в почте, и сбрасывала их в один файл. Дела цеплялись одно за другое, возникали предвиденные и неожиданные проблемы, она даже свалилась со стола, на который залезла, чтобы…, но это неважно. У стола подломились две ножки с одной стороны.
Полет в пространство был неожиданным. Вся оргтехника на столе наклонилась и съехала с него, как с горки. Компьютер выдержал падение и вновь заработал.
Головокружение от падения прошло через полчаса. Ссадина на ноге…
Они лежали с ним под домашней пальмой, на огромном лежбище, ссадина на ноге сверкала всей своей красой.
– Я тебя звал, звал, а дома ты только падаешь, ты даже рану не смазала.
Самсон Сергеевич достал йод, крем, для заживления ран, смазал рану:
– Следующий раз, когда придешь с двумя новыми ссадинами, хоть эта заживет.
Он обнял ее, она сдвинула ногу в сторону, чтобы до ее ноги мужчина не дотрагивался, а все остальное было в его распоряжение.
– Я готов жениться на тебе, – сказал Самсон Сергеевич и потонул в недрах организма Биланы. – 'Если б я была царицей'… Если бы я была хотя бы мэром столицы, – сказала она, лежа на плече у мужчины.
– Зачем тебе это нужно? – спросил он, обнимаю ее голое тело.
– Я бы наложила запрет на любое строительство в центре столицы! Эрозия земель внутри первого кольца за пределами здравого смысла. Жажда наживы ни женщинам, когда они зарабатывают эрозию внутренних органов, от столкновения с мужчинами, ни земле-матушке, когда ее долбят сваями, здоровья не приносят. Изрытые, многократно застроенные земли просят отдыха. Снесли гостиницу, а взамен скверик посадить и не больше, урон экономический?
– Значит, я порчу твое здоровье? – спросил Самсон Сергеевич, – а земля внутри садового кольца меня не волнует, а за экономический ущерб тебя и дня мэром не продержат.
– Жаль, землю жалко, – сказала она и поцеловала его в щечку.
– Птичку лучше пожалей, их совсем извели из-за того, что где-то пять человек от чего-то умерли, – сказал нервно он и крепко сжал в своих объятиях не мэра, а женщину.
– Знаешь, почему две башни протаранили самолеты? – спросила она провокационно у мужчины, поднимаясь с постели, свесив ноги с одной ее стороны.
– Террористический акт – ответил Самсон Сергеевич, свесив ноги с другой стороны постели.
– Акт он и есть акт.
– Ты, чего попугая изображаешь: акт, акт, акт.
– Две башни это ноги.
– Чьи ноги? Великана? – спросил мужчина, направляясь открыть дверь комнаты.
– Не знаю. Если ты лежишь на пляже, перед тобой стоят ноги и мешают смотреть вдаль.
– Ты еще подумай, стоэтажные башни, ноги, пляж, – проговорил мужчина и ушел в санузел.
– Башни мешали смотреть вдаль, но кому? – протянула Билана, наливая кипяток на щепотку растворимого кофе в чашке.
– А, что изображали два самолета, тараня башни? – спросил мужчина, наливая воду, в кружку.
– Две стрелы амура.
– Хочешь сказать, что кто-то мстил за поруганную любовь? Ведь сильно пострадали рестораны, а повар вылетел в окно.
– Точно, это была мужская месть, – сказала Билана, выходя из квартиры мужчины.
Билана подождала, пока Самсон Сергеевич закрыл входную дверь в квартиру, и подошел к ней, почти одновременно открылись двери лифта. Она посмотрела на себя в зеркало на стене лифта, перевела глаза на лицо мужчины. Он неожиданно спросил:
– Почему свая угодила в вагон метро?
– Потому что я позвонила тебе, что еду к тебе, забыл?
– Ты кого из себя возомнила?
– Себя.
– Ладно, проехали, ты ведь не была в том вагоне метро.
– Я долго делала прическу, это меня и спасло, и опоздала в тот вагон, когда подъехала к метро, вход был уже закрыт, поэтому взяла машину, а когда подъехала к следующей остановке метро, и эта станция метро закрылась, так и приехала к тебе на машине.
– Стоп, – сказал Самсон Сергеевич, открывая дверь подъезда перед Биланой, – почему из-за тебя вонзили сваю?
– Ты забыл, что я работаю в большой компании, что мой телефон на прослушивании, когда я сказала, что еду к тебе, шеф дал команду, ударить сваей по моей измене.
– Ладно, свая в метро местная, но две башни они за морем – океаном находятся, или находились, с кем ты там говорила? – спросил Самсон Сергеевич Билану, выходя на тропу, покрытую асфальтом и редкими наплывами льда.
– С Инессой Евгеньевной говорила.
– Что?! Ты и там успела поговорить? Я в шутку спросил.
– Она была в том ресторане на каком-то шестидесятом этаже, за сутки до катастрофы, то есть 10, а с ней я встретилась 12 в столице, на одном общем сборище в антикварном магазине.
– Врешь?!
– Еще чего, встреча зафиксирована, мое, и ее присутствие тоже, а уж ее перелет через океан тем паче есть в аэрофлоте.
Они остановились на дороге.
– Так, а какое отношение ты имеешь к птичкам? К петушкам и курочкам?
– Я еще про башни не договорила.
– Говори.
– Анна встречалась с Платоном в одной из башен, по принципу, народу много не заметят.
– А кто им мстил?
– Не знаю.
– Тогда говори про птичек.
– Не скажу, я про птичек сказку сочинила, она в конкурсе победила.
– И объявили птичий грипп?
– Не знаю.
И они пошли дальше.
Машина Биланы давно была в ремонте, а Самсон Сергеевич себе еще не купил, они остановили такси.
– Я все насчет сваи, Билана, если я твой единственный мужчина на данный момент времени, то какая может быть измена со мной? – спросил Самсон Сергеевич.
– И я так думаю, какая? – ответила она.
– Логики никакой нет, – сказал Самсон Сергеевич.