Прошло время и Пронька стал лучшим пластуном в отряде. Донесение доставить в пол дня, где трое суток требуется, языка добыть или подслушать в аулах о готовящемся набеге - всё легко удавалось молодому пластуну Прошке. Или с десятком противников одному справится с помощью бесконтактного боя, который Прасковья освоила в совершенстве. А однажды Пронька даже медаль получил от войскового атамана - за одно удачно выполненное задание, сходив через границу. И всё бы ладно. Казачья служба шла у Проньки хорошо. Пока его женская сущность не проявила себя слишком явно. Уж очень красивой и фигуристой девкой выросла Прасковья.
Эта новость была как разрыв бомбы в заводи. Баба пластун? Какое унижение высокого звания!
Атаман срочно собрал станичный сход - чтобы осудить и наказать Фому и его дочь, совершивших столь невиданный обман обчества. И нарушивших святые казачьих традиции. Бабе место у печи и у люльки с младенцем! А казаку - с оружием их защищать.
Но пластун Фома, выйдя в центр станичной площади, где разбиралось это дело, сурово заявил:
- Шо вы тут разшумелися? Пидняли гогот, як гуси на гумне! Пластун-баба вас не устраивает? А вам шо надо? Мужика, который любое дело завалит? Так вон он, Прошка! Берить ёго! - указал он на толстого румяного и усатого парубка - своего сына, всем известного лентяя и охальника. - Он у трёх соснах заблукает, ложку мимо рта пронесэ, конь и тот его не слухае. А дашь ружьё, так вин соби ногу прострелит - и ворога не надо. Какой с него пластун? Смех один! А Прасковью я взял в ученики, потому что у ей змалку способности к пластунскому делу. У меня чутьё на это! И вы сами в цом убидилися. Лучше неё ныне пластуна у нас нет! Чи не так? - Казаки отозвались ропотом на эти обидные речи. - Шо? А медаль вы ей дали или кто? И не за то, что она красивые усы носит! На самые трудные задания кого ныне отправляют - опять же Прошку. Идить вы заместо неё, кто тут особо горло дерёт! А што в юбке... так нехай и дале она штаны носит. Як шо, так скоренько в юбку перерядится тай ляльку из полешка в руки визьмэ. Никто и не догадается, шо наша баба с сюрпризом. А вона не подведёт - хучь воевать, хучь в разведку, хочь джигитовку вжарить. Сами про цэ знаете. Так шо решайте хлопцы! Казнить или миловать? А ни, так и мэнэ из пластунов в шею гоните - за то, шо я вас так подвёл. И таку дочку вам воспитал...
К слову сказать, в станице до сего дня никто и не удивлялся, что у Фрола и Аксиньи два Прошки в доме растёт. Известное дело - поп по святцам имя даёт. И если другэ дитё на какого святого народилось или крестины на него выпали, то и бегало в иных семьях по два Ивана, два Семёна или две Клашки. Да и то - мерли дети от всяких хвороб. И кто из них вмэр, кто жив остался, тоже не запоминали. Новые народятся. Потому и Прасковью быстро забыли, шо была у них такая.
В общем, пошумели станичники, поспорили, поплевались, поссорились, помирились, да и, в конце-концов, постановили - служить Прасковье и дальше пластуном. Но зваться ей - чтобы не оконфузить атамана перед начальством, да и медаль чтоб не отобрали - заработала - по-прежнему Прошкой...
Всё это пролетело в один миг перед взором спящей Аронии - как скоростное кино. Она будто заново прожила ту свою давнюю жизнь. А заодно вспомнила и умения, когда-то втолкованные малолетней девчонке её батькой-пластуном. И успешно применённые потом не раз за её многолетнюю службу Отечеству на охране рубежей России и Кубанской губернии. Пока годы не сделали своё и не лишили когда-то послушное тело Проши-Прасковьи гибкости. Тогда уж она, как некогда пластун Георгий, своих учеников взяла - учить пластунскому делу. И у неё это получалось не в пример лучше. Батькова выучка помогала.
К слову сказать - своих детей Прасковья так себе и не завела. Служба ей дороже была - родину защищать, товарищей спасать, земли свои оберегать...
- Ну, шо, доню? Всё вспомнила? - спросил Фома. - Не забудешь?
- Да, батько! Вспомнила, - со слезами на глазах ответила Арония. - Спасибо вам за пластунскую науку! И шо вы пришли мне её напомнить. Присгодится. Сложности у меня.
- Та як же ж я тебя брошу, моя донюшко, - ласково кивнул тот. - Та ни за шо! Ну, бывай, доню. Не давай пощады врагам! И до встречи!
И он, улыбаясь, бесшумно - как всегда, отступил куда-то в сторону от освещённой площадки остановки - в область серой мглы. Там раздался мощный низкий звук - как от движущегося поезда - миг и его неясный силуэт исчез во мгле.
Арония проснулась в слезах.
Или Проша, поскольку вся славная жизнь этой неугомонной девки-пластуна осталась в её памяти.
Глава 9
Маршрутка
Наутро Арония проснулась, чувствуя себя неким супер-киборгом. Все умения пластуна-Проши остались с ней.
Да и вообще чувствовала себя странно.
Раньше была Лара, потом - Арония, а теперь к тому ж стала Прошей да ещё Прасковьей. Имён у неё теперь - як у собаки блох, как об этом сказал бы батько Фома. Хотя, выходит, если вспомнить все воплощения её души, может даже и больше. Хорошо хоть эта новая ипостась её личности расположилась в ней, не изменив старой. Проша, посвятив свою жизнь службе, не имела явно выраженных личных качеств, предпочтений или желаний. Для пластуна это всё лишнее, главное - защищать, спасать, красться, проникать, быть невидимым и неслышимым. Идеальным воином - истинно Прошей - была Прасковья. Поэтому в облик Аронии сейчас лишь добавились её уникальные способности. И стремление служить своему отечеству, не жалея сил и самой жизни. Ну, это она как-нибудь преодолеет. Всё же, она девушка, а не солдат.