К тому же Арония, благодаря Проше, знала теперь ещё два языка - кубанскую балачку и черкесский. Може, сгодятся.
Но она никак не ожидала, что один из этих языков пригодится ей уже сегодня, защитив от опасности. И спасибо за это батьке и Проше.
Но с утра всё было мирно.
На завтрак Полина Степановна поджарила магазинные блинчики с творогом, которые Арония проглотила, даже не заметив вкуса. Потому что решилась, наконец, и сказала бабуле, что переводится на заочное отделение. В ответ она ожидала бури или, по крайней мере - волнения. Но Полина Степановна лишь ответила:
- Да? Хорошо! Делай, как считаешь нужным! Ну, пока, внученька! Мы сегодня в детском доме выступаем, опаздываю.
И упорх... то есть - убежала. Нет, всё же, ушла.
А что же Арония считает нужным? Этого она пока и сама не знала. Честно говоря, она думала, что бабуля затеет с ней полемику, в ходе которой ей и удастся как-то сформулировать своё будущее. Но та за последнее время сильно изменилась, живя на какой-то своей волне. А это цветы и бальные танцы. Прямо какая-то пожилая цветочная фея. Аронии она тоже предоставила полную свободу, в условиях которой жила сама. Даже с едой теперь не заморачивалась, а питались они полуфабрикатами и продуктами, исправно поставляемыми магазинами и ближайшей "Кулинарией". Не очень вкусно, зато времени свободного - валом. Что Полину Степановну, гастролирующую со своей бальной студией по городу, вполне устраивало. Да и Аронию, занятую учёбой, тоже.
"Раньше - занятую учёбой, - поправила себя девушка, спеша к остановке по заснеженной улице. - Теперь-то у меня совсем другие интересы, к которым ни учёба, ни качество еды не имеют отношения".
Да и Прошу - вспомнилось ей - качество еды мало интересовало. Обходилась хлебом с квасом или молоком. И лишь иногда харчуясь у Марьи - жены младшего брата Проши - Андрея. Который хоть в пластуны и не сгодился, но казаком стал справным. Детей им с женой бог не дал, вот Марья и ошивалась возле него на кордоне. То обстирывала кого-то - за деньги, то кухарила - тоже не бесплатно. Хотя готовила Марья ещё хуже, чем стирала - вечно в стирку щёлок экономила, а в борщ заправку. Да и хлеб у неё постоянно не пропечён. Красивая баба Марья да языкатая, вот ей это и сходило с рук. Так что, стряпня из кулинарии по сравнению с Марьиной - это ж просто деликатесы... Т
"Ой! О чём это я? - спохватилась Арония. - Причём тут Марьина стряпня? Я ж в институт еду заявление подавать. И мне надо решать - что делать дальше?"
Сев в маршрутку, Арония и принялась думать на эту тему.
Может, поискать, где можно применить вновь обретённые пластунские способности? Вряд ли они пригодятся в борьбе с нарушителями Покона - там нужны совсем другие умения. Тогда что же батько Фома имел в виду, велев ей не давать пощады врагу? Он не из тех казаков, кто слова зря на ветер бросает. И не на ловлю ж оборотней и ведьм он её благословил? Этим пластуны не занимались. Хотя, они сами, порой, были покруче любой ведьмы.
А что если ей, как Проше, воспитывать бойцов-пластунов? Хотя сейчас этих тренеров - кунг-фу, айкидо и прочих восточных единоборств - как горбуш на нересте. Но про пластунов Арония даже не слышала. Возможно, ей и надо эти техники возродить? Но кто же согласится отдать ей, девчонке, своего ребёнка в обучение? Ведь у неё нет ни корочек, ни призов, ни дипломов соревнований. Один сон в активе. Да и не каждый ребёнок способен эти техники освоить. Она отлично помнила, как тщательно отбирала своих учеников Проня. И воспитала их всего-то десятка два. И какой родитель сегодня позволит на целый месяц завязать своему мальчонке глаза? А потом ещё одну-две недели займёт обратная адаптация - пока глаза не привыкнут к свету и можно будет совсем снять повязку. Помнится, Прасковье поначалу её глаза даже мешали подключать внутреннее видение. И она их в такие моменты просто закрывала. Да и специальная база для обучения маленьких пластунов нужна. В помещении этим техникам не обучишь, надо жить в селе. Да ещё там, где нет машин. Выходит, обучать ребёнка пластунскому делу в современных условиях почти невозможно. А взрослого - бесполезно. К тому же, детям ведь ещё надо учиться в школе. Так что эта идея из области фантастики...
Аронии вдруг захотелось проверить этот свой третий глаз - работает ли он? Хотя, что она может увидеть в обычной маршрутке? Но так, из любопытства, девушка прикрыла глаза и с интересом осмотрелась вокруг этим Прошиным третьим глазом. И вдруг....
Ой, что это?
Арония явно ощутила явную угрозу, исходящую с задних сидений маршрутки. Может, там маньяк какой-нибудь затаился? Строит новые кровавые планы. Вот и враг, наверное, о котором батько её предупреждал.
Та-ак. Арония всмотрелась внимательнее...
Но там сидела всего лишь женщина с неприметной восточной внешностью. Зато возле её ног стояла сумка, которая и излучала злой ярко-алый свет опасности. Будто над нею и над всеми сидящими вот-вот расцветёт огненное облако взрыва...
Надо что-то делать. План созрел мгновенно.
Арония, передав сдачу, оглянулась. Женщина равнодушно смотрела в окно. Арония попробовала проникнуть в её сознание - как учил батько Фома - и услышала:
"Эти козлы всё равно не отдадут моего ребёнка, - плыли неспешные и равнодушные мысли на... чеченском. - И вряд ли он ещё жив. А зачем мне жить без него?"
Да она обкурена или под наркотой! Вот почему, несмотря на опасность, исходящую от её сумки, о которой она прекрасно знает, эта женщины совершенно не излучает эманаций страха, которые Проше были хорошо знакомы.
О, боже! Это же террористка! И она не собирается выходить из маршрутки перед тем, как её сумка рванёт. Ей сейчас всё пофиг - она сына потеряла. И это может произойти в любую секунду!
- Ой, здесь сквозит! - воскликнула Арония, обернувшись к своей толстой соседке, и поднялась с места. - Сяду позади!