А потом звук тяжёлых шагов приблизился к самой кровати, где лежала Полина Степановна. И над ней склонилась высоченная фигура в тёмном капюшоне, а вместо лица - чёрный провал. Полина Степановна от ужаса едва сознание не потеряла.
- Где Лара? - спросила фигура голосом похожим на громыхание камней в пропасти.
- А-а! - попыталась крикнуть испуганная Полина Степановна. И тут же груз, давящий на её грудь, увеличился, а её крик сам собой перешёл в сип.
- Ещё раз спрашиваю - где Лара? - загромыхал владелец капюшона. И предупредил: Будешь кричать - раздавлю.
- В общежитии она, - прохрипела чуть живая от ужаса Полина Степановна.
Вмиг груз с неё исчез, а в комнате стало тихо.
Наваждение исчезло.
И хотя в окнах только начинало светлеть, Полина Степановна поднялась - слава Богу, что она уже могла это сделать - и выбежала из дома. Даже не помнила в чём.
Людмила заполошно выскочила на улицу, едва накинув на плечи какой-то замызганный халат, и прямо в ночнушке. Она увидела за воротами соседку Степановну - худенькую пенсионерку с совершенно безумными глазами. И тоже в ночнушке.
- Ой, это вы, Степановна? - испуганно воскликнула она, зябко укутываясь. И спросила, оглядываясь: - А кто мне тут ворота ломал? Я уж думала - полиция снесла всё на фиг! - частила Людмила. - И что они за моим Колькой пришли, потому что он по пьяни чего-то натворил? А кто тогда стучал-то?
- Дай мне адрес! - не слушая её, срывающимся голосом потребовала Полина Степановна.
- Чей? - удивилась Людмила. И, только теперь, увидев бешеный блеск в глазах растрёпанной соседки, всё поняла. - А, шептунки адрес? Что, нечисть совсем одолела? - И, увидев ответный кивок, продиктовала его.
Глава 6
Шептунка
Полина Степановна свернула в нужную улочку.
Это действительно была улочка - узкая, петлистая, усаженная развесистыми вишнями и абрикосами, с покосившимися заборами и маленькими домишками. Как будто из прошлого века. Сюда, казалось, кроме какой-нибудь арбы ничего и не заедет. Зато та улица, с которой повернула Полина Степановна, была просто заполонена стоящими там авто. Полина Степановна не ожидала, что в Краснодаре, краевом центре, могут быть такие глухие уголки. А вот, поди ж ты, есть, оказывается.
Позже, когда она ждала своей очереди на приём к бабке-шептунке - к Бондарчихе, как называли её люди - то узнала, что машин на этой улочке нет не потому что она узкая и кривая, а из-за того, что соседи шептунки недовольные постоянным нашествием людей к ней, потребовали, чтобы машины сюда не заезжали. Нарушителям прокалывали шины. Зато самих людей здесь было столько, что многие стояли за воротами. Молодые и пожилые, некоторые с костылями или перевязанные, были даже с детьми. Им в первую очередь уступали места на нескольких стульях и лавках.
Полина Степановна к этому времени уже немного пришла в себя. Да и надежда на помощь приободрила её.
Да уж, мир перевернулся. Вчера она утверждала, что не верит в нечисть, а сегодня сама побежала искать помощи от неё - у такой же нечисти. А что делать? До сих пор старушку трясло при воспоминании о ночном госте. Теперь Полина Степановна уже понимала причину, по которой её внучка сбежала из дома. И с раскаянием сожалела, что так равнодушно отнеслась к её рассказам о нападках с той стороны. Поневоле сбежишь, если помощи ждать неоткуда, а близкие тебе люди только пальцем у виска крутят. Или к врачу ведут. Как они тогда с её отцом Виктором - когда внучка на какую-то старуху жаловалась, гоняющуюся за ней по ночам - лунатиком её объявили.
Бывалые люди, стоящие в очереди к шептунке и бывшие здесь уже не в первый раз, сказали Полине Степановне, что ей надо было с собой банку принести - для воды, которую Бондарчиха заговорит и которую потом надо будет пить - для лечения. И по их совету Полина Степановна сходила в магазин поблизости и, купив там литровую бутыль сока, вылила его в траву, а воду в неё в колонке во дворе набрала. И посетовала - что ж ей Людмила-то ничего не сказала про банку? Хотя это и не удивительно - обе были перепуганы насмерть. Полина Степановна - мужиком в капюшоне, а Людмила - почудившимся ей визитом полиции за её ненаглядным мужем.
Очередь двигалась на удивление быстро. Люди один за одним заходили в небольшую летнюю кухню, где шептунка вела приём, и минут через 5 - 10 скоренько выходили.
Так очередь дошла и до Полины Степановны.
Наклонившись в под низкой притолкой двери, она вошла в чистенькое помещение - побеленные известью стены, коротенькие белые занавески-задергашки на небольших оконцах, вдоль стен лавки стоят - как в её доме. А возле большого иконостаса в углу стоит стол, за которым сидит грузная старуха.
- Проходи! - глядя исподлобья, сказала она ей. - Рассказывай!
Один глаз у шептунки был закрыт катарактой, а выражение её лица можно было, в общем, обозначить как нелюбезное.
Полина Степановна торопливо прошла и села на стул по другую сторону от стола. Поставила перед собой бутылку с водой и открыла рот...
Сказать она ничего не успела.
- Не буду тебе помогать! - заявила старуха, ещё более нелюбезно глядя на неё.
- Почему? - растерялась Полина Степановна. - Я хорошо вам заплачу! - пообещала она, лихорадочно вспоминая, есть ли у неё с собой хоть пара тысяч. Хотя ей говорили, что приём шептунки стоит всего пятьсот рублей.
- Не надо мне твоих денег! - отрубила Бондарчиха. - У тебя в доме своя ведьма есть! Вот пусть она порядки в нём и наводит. А я в это дело лезть не буду! И с Евдокией связываться не хочу! Это ваши дела! Кто там следующий! - зычно крикнула она.