— Я не уйду без своего ребенка. Я уже достаточно далеко зашла. Я остаюсь, — твердо заявила я и, сделав шаг навстречу судьбе, крикнула: — Мы уже здесь! Где вы?
И тут появились сотни серых, грязно-коричневых существ, которые стали надвигаться на нас, как стая волков. Лица у них были какими-то перекошенными, печальными.
— Это не они! — простонала Нора.
И с их приближением звуки становились все громче.
— Мне таких не надо! Они не похожи на младенцев! — воскликнула Фэй.
Некоторые из них были какими-то скрюченными, сутулыми. Я была не в силах посмотреть им в глаза.
Мы повернули обратно и попытались бежать, но они окружили нас.
— Может, они так и должны выглядеть, — предположила Джули. — Они ведь изменятся. Правда?
Их лица были уродливыми, деформированными. Они скалили прозрачные зубы и кружили прямо у нас над головой, вращаясь так быстро, что от этого зрелища нам даже стало нехорошо. Я почувствовала, будто меня что-то притягивает к одному из них. Истинная правда. Существо на мгновение остановилось и наклонило голову, словно оценивая меня. А потом оно стало тянуть ко мне руку.
— Нет, Джен, нет! — взвизгнула Фэй.
Но было уже поздно. Существо вытянуло обе руки и воткнуло свои длинные пальцы прямо мне в глаза. Я точно ослепла, но боли не было. Я почувствовала, как оно вползает мне в голову через глазницы, втаскивая себя целиком, скользит вниз по горлу, дальше, дальше — прямо в матку, где и свернулось клубочком в ожидании тела, которым должно было стать.
Фэй скорчилась на земле, стараясь защитить глаза.
— Фэй! — окликнула ее я. — Ты будешь жалеть, если не сделаешь этого. Ну давай же! Погляди, я в порядке.
Я с трудом оторвала ее руки от лица, и она подняла глаза. Пятеро призрачных существ окружили нас и с любопытством смотрели вниз. Отпихивая друг друга, они пытались до нее дотянуться, тыкали пальцами ей в глаза, щипали за лицо, так что она, не выдержав, завизжала. Одно из них все же сумело засунуть указательные пальцы ей в глазницы, и тогда остальные улетели прочь, дав возможность серебряной душе войти в нее, как только что вошла в меня моя. Оглянувшись, я увидела, что Джули уже заполучила серебряную душу, так же как и Нора.
Мы молча шли назад, туда, где нас ждали наши мужчины. Призрачные существа носились у нас над головами, время от времени пикируя на нас, и нам приходилось отмахиваться от них, словно от надоедливых птиц.
Увидев наших дорогих мужей, я даже расплакалась. Кен казался каким-то чужим и незнакомым. Он будто постарел на десять лет, пока я была в Каэнессе.
— Что там произошло? — спросили они. — С вами все в порядке?
Мы дружно потрогали свои животы, чувствуя, как извивается там еще не рожденное существо.
— С нами все в порядке, — ответила я.
Не было никакого смысла рассказывать об этом мужчинам. Абсолютно никакого. Что мы могли сделать? Нельзя убить того, кто уже давно умер, а мы так хотели детей!
— Теперь вы знаете, почему мама не хочет сюда возвращаться, — шепнул мне на ухо Хьюго.
В этом году Фэй снова принесла свой знаменитый картофельный салат.
— Я поджарила картофель, — сказала она, передавая мне тарелку. — Ну разве не постреленок?
Я посмотрела на ее трехлетнего сына, уже успевшего раздеться до растянутых трусиков с изображением Человека-паука и ковырявшего мою скамью ножом для резки хлеба. Он бегал, пританцовывая, вокруг меня, и его маленький пенис болтался туда-сюда, а белый дряблый живот противно трясся. Я улыбнулась и подумала: «Ты похож на червяка. Или на жирную белую змею, только что проглотившую ребенка».
Наконец он остановился, мотнув головой в мою сторону. А потом зашипел совсем как змея.
— Да уж, что есть, то есть, — ответила я.
Фрэнк, муж Фэй, сухо клюнул меня в щеку и улыбнулся. Он даже не сказал: «Привет». С каждым годом Фрэнк становился все более и более усталым. Он молча поставил на скамью три бутылки красного вина.
— Мы что, первыми пришли? — поинтересовалась Фэй.
Тут в кухню вошел Кен с нашей трехлетней дочерью на руках. Она безвольно висела на нем, точно у нее совсем не было мускулов.
— Как всегда, пунктуальны, — заметил Кен.
Фэй посмотрела сначала на нашу дочь, потом — на меня. Мы обменялись понимающими взглядами — взглядами матерей Каэнесса, — а потом кинулись готовить напитки и закуски. Кен наклонился, чтобы поставить дочку на ноги, но она, как всегда пронзительно завизжав, вскарабкалась на отца и устроилась у него на плечах. Она засунула ему в уши свои длинные указательные пальцы и прижалась лицом к его волосам.
— Кто еще будет? — поинтересовался Кен, согнувшись под тяжестью дочери.