— Хорошо, — сказал он. Панель задач аЛана ходила ходуном по экрану, как показалось Престеру, с неодобрительным видом. — Пересылай, а я отвечу.
— Деньги должны быть оформлены легально, — предупредила она.
— Конечно, но их не так уж и много.
Она сделала паузу.
— Ты этого хотел, вот и разбирайся сам со своей головной болью. Никаких отчетов. Ничего.
Престер пригладил волосы. Какие они жирные, подумал он. Когда он в последний раз мылся?
— Будь по-твоему, — пообещал он. — Ты только передай чары по линии аЛану.
— У тебя готово новое лицо? — спросила она.
Он кивнул:
— Несколько месяцев занимаюсь этим, скоро будет готово.
— Новый номер страховки, новая дата рождения, новая кредитная ис…
— Все предусмотрено, Тейлор. Даю твоим из Южноафриканского неделю на перевод — и прощай, старое лицо.
— Ты об этом пожалеешь, Престер.
— Знаю.
— Они расставлены, — доложил аЛан.
Престер зашевелился и пришел в себя. Отупев от усталости, он глотнул из кружки на столе, забыв о том, что спросонья лучше кофе не пить. Он поморщился, но проглотил. аЛан расставил чары Тейлор для нового ритуала и выдавал результаты через старые пластиковые губы принтера. Престеру представилось, как будто машина жует страницу: пара вощеных заскорузлых челюстей пробует расстановку на вкус, возможно надеясь на ее съедобность. Несомненно, принтер умирал с голоду, как и все остальное в квартире, включая самого хозяина.
Он сел, закряхтев вместе со стулом, и принялся перестраивать сюжет. Тейлор хорошо поработала — в распечатке аЛана значились новые для Престера пересылки, и каждая из них сулила новый маршрут для тех же чудес, тех же желаний, которые в первую очередь подпитывали жизнеспособность чар. Десять друзей, десять минут, три желания в час. Как ни глупо это когда-то казалось Престеру, немало людей были готовы попробовать — так, а вдруг? — и поделиться идеей с друзьями и родственниками. Немного иначе выходило, если чародеи полагались только на письма счастья, но принцип был тот же. Интернет только ускорял процесс. Линия же просто сводила с ума.
Престер вытащил листок бумаги из груды конвертов и прошений на столе. За несколько минут он нацарапал имена новых чар и прикнопил их к стене. Не вникая досконально в сюжет, он смог обозначить положение новых чар в ритуале. Разные желания обозначались по-разному: одни полосками, другие схемами, контрчары косичками. Как только аЛан запустит ритуал, Престер смоется. Он надеялся, что в Художественном совете не изменилась система водостоков.
— Хорошо, — сказал Престер, отойдя в сторону. — Открывай резервные чары.
— Кому? — механически спросил аЛан.
— Не важно, — ответил Престер. — Ничего запредельного, мне нужно только совпадение. Готово? — спросил он через минуту.
— Сделано, — доложил аЛан.
Престер закрыл глаза. Ему надо всего несколько галлонов — мелкое желание, не более того. Он попытался вытеснить Тейлор из своих мыслей, не думать о том, что есть у нее и нет у него, чтобы не испортить чары. Не очень у него это получалось; Престер чувствовал, что его раздражение отравляет маленький ритуал. Тейлор никогда не нужно было беспокоиться о том, сколько галлонов у нее в баке, — на памяти Престера, отец всегда оплачивал ей проезд на метро. Оплачивал счета на одежду. Покупал планшет получше, новую мебель. Престер неделями не держал проездного в руках, а сколько еще протянет «бель эйр» — непредсказуемо.
— Посылай, — приказал он.
На улице Престер улыбнулся. Планшет в кармане был теплым — разогрелся от воровских, на сей раз, вычислений аЛана. Престер и раньше видел припаркованный неподалеку от его машины грузовик, но тот всегда стоял ближе к пруду, а вовсе не рядом с его жалким тарантасом.
Он неловко открыл помятую откидную дверцу грузовика и провел пальцами по крышке топливного бака. Краска здесь не покрылась ржавчиной, и солнце не добралось до темной пластиковой пробки. Он отвинтил ее, опустил шланг и начал качать. Через несколько секунд из грузовика уже вытекало токсичное горючее. Престер взял всего несколько галлонов, не желая привлекать больше чар. Он послал всего десять, чтобы совпадение состоялось, и опасался, что удача быстро отвернется от него, если он возьмет то, за что не платил.
Затем он вставил шланг в свой бак и вдохнул жизнь в свою старую машину. Он рассчитывал пуститься в путь пораньше, когда при ярком солнце слабый свет левой фары не играл бы никакой роли. Теперь он надеялся, что ночь окутает машину, скрыв, как она это умеет, запущенный вид развалюхи. Он не хотел привлекать внимание.