За окнами машины мелькал фантасмагорическими кусками центр города; многочисленные вывески и уличные фонари бросали блики на ветровое стекло Престера. Все здания глядели в никуда, каждое прилагало все возможные усилия, чтобы его неоновое великолепие смотрелось как нельзя лучше, но в своем самоослеплении не могли разобрать, так ли это на самом деле. Фальшивые фронтонные доски неуклюже цеплялись за края крыш, в щербатой рождественской иллюминации их мелкие детали походили на рассевшихся рядками пылающих птиц. Глянцевые люди внизу сновали из клуба в клуб, обкуривая друг друга, путаясь в уличном движении, торопясь в никуда, гонимые чужой волей. Они думали, что их манят удовольствия субботнего вечера, но Престер знал, что за толпами людей стоят чародеи, — банкротство торгового центра на углу, процветание «Лейдизнайт» на одной улице и провал на другой происходили не просто так. Один решался на гоп-стоп, другому был нужен клуб, где было бы легко обчищать карманы. Чародеи создавали стечение обстоятельств, и разные заведения так или иначе приходили в упадок по их приказанию.
Выехав с проспекта и обогнув небольшую аллею, он увидел город в его параноидальном блеске поверх тусклых елей — тех, что выросли достаточно большими, чтобы смотреть сверху вниз. Запертые ворота жилых корпусов заботливо поднимали чугунные пальцы, когда Престер проходил мимо, — за них, обещали ворота, никогда не проникнет разруха. Штукатурка, гипсокартон и фальшимпосты на окнах давали знать, что тут, в отличие от центра, действуют медицинские команды косметических хирургов, ловко обращавшихся со шпателями и пневматическими молотками, так что здесь нет нужды в неоне и самоослеплении: царапины просто замазываются и никто на них не смотрит.
Миновав отважно забравшиеся так далеко предместья, он зашагал по старой дороге, где раньше возили лес, к поместью левитов. Когда он пришел, ворота оказались открыты, и залитая лунным светом тенистая подъездная аллея словно бы дышала. С кабеля линии связи левитов свисали, раскачиваясь на ветру, связанные между собой шнурками несколько десятков пар ботинок. Он удивился: что это пришло в голову старым психам?
Престер вытянул ноги, откинувшись на складчатую спинку кожаного кресла. Такой же пол, как здесь в гостиной — черно-белое домино, — встречался ему и в других подобных анклавах. Ему хотелось осмотреться, хотелось вычленить что-нибудь содержательное в янтрах и мандалах и в дурацких подковах, прибитых поверх темной стенной обшивки.
Но он этого не сделал. аЛан, примостившись рядом с его локтем на низком комоде красного дерева, старательно переносил ритуал Престера на старенький терминал левитов.
— Выглядит прекрасно, молодой человек, — сказал левит.
Престер не знал, как его зовут, и вообще не был уверен, что у них есть имена.
Престер улыбнулся:
— Я старался, сэр.
— Наш терминал сообщает, что многие чары… новые. — Старик бросил изучающий взгляд сквозь очки, свет ненастоящих газовых ламп трепетал на его лысине. — С ними ритуал станет сильнее?
Престер наклонился вперед:
— Да. Мой ритуал будет охранять вашу базу данных, а с помощью новых чар быстрее научится это делать. Чем больше их ему встретится, тем быстрее он войдет в полную силу, тем лучшее он будет желать. — Он взглянул на аЛана: тот почти заканчивал загрузку. — Через месяц совсем созреет.
— Очень хорошо, — улыбнулся старик, выискивая на клавиатуре нужные клавиши и затем ударяя по ним. — Тогда я посмотрю, что там с переводом. Ваш… фамильяр скоро сможет проверить зачисленную сумму.
Престер сглотнул, выудил листок бумаги из-за отворота поношенного пиджака и передал его левиту:
— Воспользуйтесь, пожалуйста, этим счетом, если не сложно.
Нет смысла класть новые деньги на старый счет только из-за возможной проверки со стороны южноафриканцев.
Старик прищурился и взял листок бумаги:
— Конечно.
Престер сердито взял сигареты и вылетел из дверей магазина. Ему было стыдно курить, ну и что? Кому какое дело? Тейлор уж точно наплевать, как бы ему ни хотелось обратного.
Вернувшись в машину, он вставил прикуриватель в гнездо и, нажав на газ, выехал с парковки. аЛан спокойно лежал на искусственной коже сиденья, голубой и безучастный, как и свет, заливавший приборную панель Престера. Как хорошо, что через неделю он уже поменяет лицо, — штрафные квитанции, которые подбросил ему местный коп, что б ему пусто было, пожрали бы все заработанное у левитов… и еще немного. По крайней мере сейчас он потеряет четверть суммы на более подходящий набор новых номерных знаков. Оставшееся уйдет на покупку чар на следующий месяц. И может, люди наконец начнут обращаться к нему.