Грузы — железобетонные и металлические конструкции — я возил со станции небольшого городка Дарасун. Дорога в один конец составляла около сотни километров. Примерно на середине пути начинался затяжной подъем на перевал через хребет Черского, но в целом трасса была вполне сносной, хотя большей частью вилась по склонам подпиравших друг друга сопок.
Местность была малонаселенной, хотя и не безлюдной. Вдоль всей трассы лежали четыре деревни — две крупные, одна средняя и еще одна совсем крохотная.
Впрочем, с приходом военных край быстро заселялся.
Хотя, откровенно говоря, проблемы демографии меня волновали мало.
Я ведь приехал на заработки и стремился лишь к тому, чтобы сделать за день два рейса, и, вернувшись в свой жилой городок, застать поздний ужин еще горячим, что, кстати, удавалось далеко не всегда.
Тот летний день складывался для меня неудачно. То задержка на погрузке, то поломка…
В результате, выполняя свой второй рейс, я подъехал к подъему на перевал последним из нашей шоферской бригады, чего прежде никогда не случалось.
В том месте, по левую руку от дороги, тянулась к дальним сопкам зеленая долина, по которой причудливо петляла мелкая, но быстрая речка Оленгуй. В ее излучине, в какой-нибудь сотне метров от дороги, из-за высоченного кустарника проглядывали крыши той самой, крохотной деревеньки.
Судя по указателю, она называлась Сыпчугур.
Я не останавливался здесь ни разу. Зачем, если каждая минута была на счету?
Вот и сейчас я привычно переключил скорость и начал подъем на перевал.
Небо на западе было еще голубым, но с востока наползала непроницаемая мгла. Значит, минут через сорок она заполонит всё пространство, и тогда сразу, без перехода, наступит темная забайкальская ночь.
«Давай, парень, поторопись!» — сказал я себе, и тут невезение сыграло со мной очередную шутку.
Мою тяжелую машину резко швырнуло в сторону.
Я затормозил и вышел оглядеться.
В правое переднее колесо впилась чудовищная на вид железка — целая борона!
Непонятно, как я мог ее не заметить?!
Однако же новая запаска, которую я поставил после первой ходки, была изорвана в клочья.
Я понял, что остался не только без ужина, но и без удобного ночлега.
Ночь придется коротать в кабине, дожидаясь утра, когда на трассе появятся первые машины, и кто-нибудь из водителей окажет мне помощь.
«Постой-ка! — сказал я себе. — Рядом деревня! Неужели таежники откажут мне в гостеприимстве?»
На самой малой скорости я осторожно съехал с дороги и поставил грузовик за кустами багульника.
Затем запер дверцы, взял фонарик и направился к ближайшему дому.
Между тем, полоска голубизны над головой истончилась до чуть приметной линии.
В деревне оказалось всего пять-шесть домов. Три из них стояли ближе к реке, остальные — в глубине, у подножья лесистой сопки.
Воздух тем временем сгустился до сиреневых сумерек, но детали еще можно было разглядеть.
Меня удивило, что не светится ни одно окно. Не было и людей во дворах — ни взрослых, ни детей. Не виднелось никакой домашней живности, не лаяли собаки, не мычали коровы.
Я вдруг поймал себя на мысли, что к деревне не ведет ни одной тропинки.
Тем не менее, когда я толкнул ближайшую калитку, она легко подалась.
— Люди! Есть кто живой?! — громко позвал я.
Ответом мне было молчание.
А чернота на небе почти уже доползла до западного края. Последние минуты перехода к ночи здесь бывают особенно яркими, когда солнце будто вспыхивает, бросая на землю свои прощальные лучи.
В свете этих лучей я разглядел, что окна домов переднего ряда заколочены. Двери сараев тоже были забиты досками крест-накрест.
Вот оно что! Деревня заброшена…
Придется ночевать в душной кабине, отбиваясь от вездесущей мошкары…
И тут я увидел свет в окне!
В самом дальнем доме, за стеклом, не то чтобы зажегся, а словно заметался по комнате некий источник света. Будто кто-то бегал взад-вперед, вращая над головой горевшую лампу.
Это наводило, знаете, на какую мысль?
Как если бы мне подавали сигналы!
Что мне оставалось?
Я зашагал туда, где за окном по-прежнему метался таинственный, зазывный свет.
Совсем коротенькая сельская улочка привела меня к калитке.
Та была открыта, как и входная дверь на крыльце.
Подсвечивая себе фонариком, я миновал темные сени, затем коротко постучал во внутреннюю дверь и, не дождавшись ответа, резко распахнул ее.