Так вот, там же, на улице, я познакомился с Винченцо. Мы были с ним примерно одного возраста. Он был из довольно богатой семьи, у его отца было несколько лавок. Мы сразу понравились друг другу и все свободное время - я ведь уже работал, а он учился грамоте и счету - проводили вместе. Нам нравилось бродить по Неаполю, купаться и валяться на берегу, участвовать в карнавалах, смотреть представления бродячих театров. Таких маленьких театриков в Италии множество. Обычно они показывают какую-нибудь простенькую комедию с веселым Арлекином, грустным Пьеро и нежной Коломбиной или же это история о злом мавре или сарацине, который крадет невесту у жениха. Все истории к радости публики обязательно хорошо кончаются.
Сами того не ожидая, без особого труда, насмотревшись этих представлений, где актеры поют и танцуют, мы с Винченцо научились танцевать.
Как-то, лежа на берегу моря, я сказал Винченцо:
"Давай попробуем танцевать на улице, уверен, что у нас получится. Да и денег немного заработаем."
"Что ты, нас забросают гнилыми помидорами. К тому же, как можно танцевать без музыки?"
На одной из площадей мы нашли маленький оркестрик, две мандолины и бубен, перед которым лежала почти пустая шляпа, никто не ходел бросать в нее деньги. Дождавшись, когда музыканты заиграли тарантеллу, мы начали танцевать. Очень скоро вокруг нас образовалась толпа. Каждый наш танец сопровождался аплодисментами, деньги так и сыпались в шляпу. Так с этим оркестром мы танцевали каждый вечер, и то, что получали от музыкантов, тратили на сладости. Люди говорили, что я танцую лучше Винченцо, но думаю, это было не так. Он танцевал прекрасно.
Совершенно неожиданно для себя, я понял, что хочу быть артистом и вместе с каким-нибудь бродячим театриком разъезжать по Италии. Я рассазал об этом Винченцо.
"И я тоже хочу быть артистом." - сказал Винченцо. - " Но тебе легче, чем мне, твои родители не будут возражать - одним ртом меньше. А мой отец будет наверняка против, он спит и видит, что когда я закончу школу, буду работать в лавке. К тому же он хочет сделать меня наследником всего семейного состояния. Я боюсь даже намекнуть ему, что хотел бы стать бродячем артистом."
Я не знал, что ему посоветовать, его положение было действительно сложнее моего.
Нам помог случай. Мы продолжали танцевать вместе с тем самым оркестриком. Однажды, когда мы уже собирались уходить, ко мне подошел пожилой человек с живыми, как у юноши глазами.
"Я весь вечер любовался тобой. Ты настоящий гений танца. Да и твой друг танцует тоже хорошо." - сказал он. - " Приходите завтра, я буду говорить с вами. Я - директор театра. Мы приехали в Неаполь только сегодня и пробудем две недели. Мне в театр нужны танцоры, вы оба мне подходите, и я хочу взять вас в труппу."
"Ну, если ты действительно гений танца, то я начну учить тебя танцевать фламенко." - прервал его Ромеро, улыбаясь - "Только ты должен с самого начала понять, что это не просто танец. Фламенко требует души, это не просто дрыгание руками и ногами, пусть даже красивое. А теперь станцуй мне какой-нибудь итальянский танец. Я ведь тоже танцор, и мне интересно посмотреть, как танцуют в других странах. Особенно, как танцуют у тебя на родине."
Взяв бубен, Лоренцо станцевал три танца, один в след за другим, почти без перерыва.
"Да, ты действительно гений танца, директор театра не ошибся." - сказал Ромеро с восхищением. - "Ваши танцы очень красивые, и танцуешь ты прекрасно. Я бы так не cмог. Но я танцую фламенко, совсем другой танец. Начнем завтра, но не в таборе, это будет выглядеть смешно. Девушки будут над нами подшучивать, может быть даже смеяться. Роща - лучшее место, там нас никто не увидит и не будет мешать."
Ромеро был терпеливым учителем, он показывал Лоренцо движения руками, кистями, учил его поворотам, сапатеадо и никогда не позволял себе сердиться, если Лоренцо повторял что-то неправильно.
"Дальше учит тебя бесполезно. Я постарался научить тебя всему тому, что умею сам. Но танцуешь ты все равно как-то странно." - с досадой сказал он через несколько недель. - "Ты поднимаешь руки только для того, чтобы их поднять, двигаешь ногами, чтобы ими двигать, а нужно это делать хотя и плавно, но с внутренней силой, как буд-то ты хочешь кого-то заколдовать, как буд-то хочешь заставить девушку полюбить тебя, тогда как она любит другого. Когда научишься этому, тогда я скажу, что научил тебя танцевать. Нужно сделать перерыв, ты должен осознать то, чему я тебя учил. А теперь настало время строить шатер, мы засиживаемся допоздна, и мешаем другим спать. Построим свой шатер и сможем говорить хоть до утра."
Двум молодым людям разбить шатер не представляло особого труда, тем более, что им хотелось быть вдвоем, вдали от посторонних глаз. Оба были очень рады, что могут говорить вдоволь, никому не мешая.
"Я обещал досказать тебе до конца историю моей жизни." -сказал Лоренцо. - "Так вот, на следующий день я с Винченцо решили отправились к синьеру Маурицци, так звали директора того бродячего театра, но сначала мы захотели посмотреть представление, чтобы определить, каковы актеры, что и как они играют - не хотелось идти в плохой театр. К счастью, пьеса была хорошо сыгранной, хотя и простой, и после окончания пьесы мы пошли к синьеру Маурицци. Он встретил нас радушно, поинтересовался, понравился ли нам спектакль и игра артистов. Мы в один голос сказали, что нам очень понравилось. Он познакомил нас с артистами. Все они были старше нас, но мне показалось, что мы с Винченцо не будем для них чужими.
"Я решил украсить спектакль танцами, и если вы оба согласны, можно хоть завтра начать репитиции." - сказал директор театра.
Через пару дней мы уже выступали в спектаклях, зрители нам бурно хлопали, а синьор Маурицци был человеком щедрым и хорошо платил нам за выступления. Могу сказать, мы вписались в труппу, стали ее частью. Но ни Винченцо, ни я еще не решили твердо, будем ли мы странствовать вместе с этим театром по Италии - он еще не говорил об этом с отцом, для меня же представления казались слишком простенькими.
"Мне бы хотелось участвовать в представлении, где только танцуют, не произносят ни одного слова." - сказал я директору театра. - "Танец ведь очень выразителен, он может передать и любовь, и гнев, радость и горе. Вот о таком спектаеле я мечтаю."