– Понимай, как хочешь. Сам подумай, что с ней будет. Она и к тебе-то согласилась поехать через «не могу» и «не хочу никого стеснять». Или ты думаешь, она еще одна Мери Сью? Или как там принято называть дамочек «я-все-смогу-я-всё-сумею»? Да ни хрена! Только шерсть дыбом, да глазищи сверкают, а сама дрожит, как лист осиновый. И я уверено на сто пудов, хотя она мне ничего и не говорит, но если бы она не знала, что ей угрожает смертельная опасность, хрен бы ко мне обратилась. Так бы и сидела в своей провинции!
Матвей, сцепив пальцы в замок, поднес руки к подбородку. Он уже понял, что Ася за себя постоять не сможет. Могла бы – сейчас красовался бы на его щеке отпечаток её ладони.
И убийца-педофил, идущий по следу… Какой у него мотив? Что ему нужно? Как сексуальный объект она вряд ли ему интересна, если, по рассказам Соломова, этот мерзавец на мальчиках специализируется. Тогда что? Месть?
Стоило Матвею подумать, как грязные руки, запачканные кровью детей, дотрагиваются до дрожащих плеч Аси, спускаются к холмикам грудей, сжимают их, его захлестнула плохо контролируемая ярость. Он сцепил пальцы сильнее, отчего костяшки побледнели.
– Всё равно мне не нравится затея оставить её со мной, – процедил он, не размыкая губ.
Алексей еле сдержал улыбку, мысленно проскандировав троекратное «ура». Друг уже не говорил категоричное «нет», как было тридцать минут назад. И взгляд у него поменялся. Задумчивый стал. Обеспокоенный. То, что надо. Чего уж греха таить, Соломов неплохо знал Матвея. Знал, какие методы использовать и на какие точки давить.
– Больше не с кем, – развел он руками. – От парней с Центра она отмахнется. Сядет в поезд и уедет в какой-нибудь Урюпинск.
– А от меня, значит, не уедет?
– От тебя ещё никто не уходил. Слушай, мне кажется, или вода не льется? Я не слышу, чтобы Аська душ принимала.
Мужчины переглянулись, одновременно прислушиваясь, и разом вскочили на ноги. Бросились к лестнице. Едва не столкнувшись у ее основания, они, перепрыгивая через ступеньку, взлетели на второй этаж.
– Аська! – закричал Алексей, распахивая дверь, ведущую в хозяйскую спальню.
Дверь в ванную комнату находилась внутри и была приоткрытой. Первой до неё добрался Соломов. Распахнул шире и застыл на пороге.
– Какого… – далее следовала нецензурная лексика, которой сегодня в избытке грешил молодой человек.
По тому, как расслабились плечи бывшего сослуживца, Матвей догадался, что ничего страшного не произошло. Заставил себя остановиться в центре комнаты и лаконично спросить:
– Что?
– А ты сам посмотри.
Алексей отступил, давая простор для маневров. Матвей подошел к нему.
– И что это значит?
– А то, Ионов. На будущее – не давай ей пить. И конфеты с коньяком не покупай, даже если будет на коленях просить и в глаза заглядывать.
– Будущее – это ещё под вопросом, – проворчал Матвей.
– Ну-ну.
Двое взрослых мужчин застыли в дверном проеме с растерянными лицами. Тревога в их глазах сменилась недоумением.
– У меня назрел такой вопрос, – Алексей задумчиво поскреб подбородок. – Кто её раздевать будет?
На поддоне душевой, свернувшись клубочком, прямо в мокрой одежде, прижавшись одним плечом к стеклянной кабинке, мирно спала Ася.
Глава 3
Ася не спешила открывать глаза. Сначала прислушалась. Ни шороха. Ни звука. Это хорошо или плохо? Пока не понятно.
Дотронулась до простыни ладонью. Всего один раз…
…Вот Ионов, напевая (он умеет петь??) незамысловатую мелодию, поправляет резинку на темно-синих шортах. Распахивает дверку высокого серого шкафа, достает комплект постельного белья.
– Сойдет.
Засунув комплект подмышку, направляется к кровати, продолжая «мурлыкать» под нос…
Ася распахнула глаза и резко села.
Так. Стоп. Ей никто не давал права влезать в чужую жизнь. Одного раза, там, в гостиной, было вполне достаточно.
Но так хотелось знать, кто же застилал ей постель. Она же не нарочно, не со зла. А заодно и проверила, по-прежнему ли она находится в доме Ионова. Может, Леха поместил её в джип, и они благополучно уехали в гостиницу?
Ася покачала головой, и затылок отозвался легкой болью.
Прав был Лешка, пить ей не стоило. И не важно, что у неё стресс, что она промокла под дождем. Это все равно не дает ей право напиваться, тем более, она знала, что последствия могут быть весьма неприятны.
Что же было потом? Вроде бы её отправили в душ…
Да. Точно. Душ был.
Ася смутно помнила, как поднималась с братом по лестнице, как регулировала теплую воду. Помнила, как руки-ноги отказывались её слушаться, и совсем не хотелось раздеваться. Вот совсем. Помнила, как перешагнула край поддона и прямо в одежде залезла под теплые струи воды.