— Это значит, что нам следует направиться в Кенсингтон-Гарден,— с чувством превосходства поправил ее Альпинокс. Способность ориентироваться вернулась к нему в полной мере.
— А ведь вы правы,— с улыбкой сказала Амариллис Лугоцвет,— впредь я поостерегусь недооценивать вашу помощь.
Рука об руку они медленно шли по Гайд-парку, мимоходом прислушивались к речам выступавших там ораторов — их предсказания касательно нового мирового пожара у одних слушателей вызывали улыбку, другие с тревогой принимали их на веру; оттуда они перешли в не столь многолюдный Кенсингтон-Гарден. Небо немного очистилось, и в лужах отражалось солнце. Все чаще навстречу им попадались матери с детьми, спешившие воспользоваться для прогулки ясной погодой, гувернантки катили по дорожкам парка высокие коляски с малышами, а детям постарше, которые шли с ними рядом, рассказывали про Мэри Поппинз и Питера Пэна.
Они заметили ее еще издали. Высокая женщина во всем белом, с распущенными волосами, ниспадавшими из-под шляпы, тоже белой и украшенной цветами. Она лавировала в плотной толпе гуляющих,— день был воскресный,— словно танцевала в самозабвении, но никто на нее особенного внимания не обращал. Она походила на одну аз тех странных пожилых леди, чьи причуды вызывают у всех снисходительное любопытство, но никого всерьез не беспокоят, однако если бы люди дали себе труд получше приглядеться к этим дамам, то увидели бы, что они вовсе не такие старые, как может показаться по их повадкам.
— О, Нордвинд! — воскликнула Амариллис Лугоцвет, когда обе феи наконец столкнулись, и они тотчас бросились друг другу в объятия.— Я привезла с собой короля Альп, ты сумеешь оценить его по достоинству.— Она познакомила Альпинокса с Нордвинд.
— Я просто восхищена,— сказала Нордвинд несколько взволнованным голосом, как видно, в ее жизни давно уже не происходило ничего интересного.— Я люблю горы с их снежными вершинами, с их ущельями и пиками, потому что вообще люблю все причудливое.— И подавая Альпиноксу, она почти что сделала книксен.
— Но что с тобой, дорогая Амариллис? Бедные твои малыши —Нордвинд нежно погладила нарцисс, который Амариллис Лугоцвет воткнула себе в петлицу.
— Не трогай., пожалуйста, не трогай! - воскликнула Амариллис, но нарцисс уже упал, расколовшись со звоном, и в тентом воздухе осколки его таяли, образовывая вокруг себя лужицу и превращаясь в увядшие лепестки.
— Извини меня! — Нордвинд была в самом деле удручена своей неловкостью.- Я просто не знала, что эта хитрость еще действует. Слишком долго прожила я в этом городе, не прибегая к своему искусству, и просто разучилась его применять. Прости...
— Как хорошо я тебя понимаю,— ответила Амариллис Лугоцвет, в ее петлице тут же вырос новый нарцисс— Мы сами тоже очень отдалились друг от друга.
Они стояли втроем, непринужденно болтая, и прохожие, раз взглянув на них, шли своей дорогой, не удостаивал их второго взгляда.
— Я так рада, что вы приехали,— сказала Нордвинд, обращаясь к Альпиноксу, ее взгляд обволакивал его, как глетчер — цветущий горный склон.— Отныне многое переменится. Я слишком давно живу среди чужан, они теперь даже не пугаются, завидев меня.
— Благодаря этому путешествию я отчасти вновь обрела себя, хоть облако и было совсем никудышное,— заявила Амариллис Лугоцвет.—С тех пор как чужане научились летать, мы даже в воздухе не чувствуем себя в безопасности. К счастью, на пути сюда вам не встретилось ни одно из этих механических чудовищ, которые в последнее время заполонили небо.
— Полететь...— мечтательно заговорила Нордвинд,— как это прекрасно, полететь вместе с ветром. Я уже просто больна от всех этих улиц, забитых автомобилями, хоть и живу на двадцать четвертом этаже. Хорошо бы наконец вырваться из этого смога, подняться повыше в небо
Решение было принято мгновенно — за какие-нибудь три секунды. Благодаря Нордвинд они могли обойтись и без облака и, взявшись за руки, взмыли в воздух прямо с того места, где стояли, средь бела дня, над головами прохожих. Некоторые даже обратили на них внимание и пристально следили за их полетом, пока они не скрылись облаками.
На другой день в бульварных газетах появились сообщения, где говорилось либо о вознесении нескольких святых,— солидные газеты не приняли этих сообщений всерьез,— либо о неопознанных летающих объектах, не далее как в прошлое воскресенье замеченных над Гайд-парком. Поскольку эти известия исходили из Гайд-парка,— о Кенсингтон-Гардене пресса даже не упоминала,— их тоже никто всерьез не принимал, а тех немногих, кто догадался, в чем дело, во-первых, не спрашивали об их мнении, во-вторых, они и сами не стремились предавать гласности подобные дела. Таким образом, вся эта история вскоре канула в забвение, чему никто так не радовался, как ее участники — Нордвинд, Амариллис Лугоцвет и Альпинокс, ведь они позволили себе увлечься до такой степени. что пустились в полет — дело для них вполне естественное — прямо на глазах у чужан, чего прежде старались всемерно избегать.