Оставалось позвать на помощь гостей. Раздвигая плавающий мусор, старик направился к висящему на стене телефону.
Он снял трубку и услышал голос.
— …Нечего толковать о нарушении закона. Мы изолируем их, и только. Снабдим на Марсе всем необходимым, обеспечим максимум удобств. Касательно «Алкагеста» — это его последний рейс, и на Марсе кораблем займетесь вы, Марич, причем безотлагательно. Ну, все, теперь спать. Полагаю, мы больше не вернемся к этой теме, — уверенно закончил Стоур.
Они уже лежали, когда дверь каюты лязгнула запором. Марич встал и подергал ручку.
— Похоже, мы заперты, — сообщил он.
Стоур приподнялся на локте и пробормотал:
— Старая развалина…
Потом они ощутили толчок. Марич поспешно запрыгнул в койку, которая тут же обняла его, защищая от ускорения. «Алкагест» менял курс.
— Что это значит, командир? — негромко произнес Стоур в пустоту каюты.
— Мы снова идем на Землю, — отозвался динамик над дверью голосом старика.
Стоур шевельнулся.
— Лежите, — резко добавил старик, — я наблюдаю за вами. Пока я запрещаю вам вставать. Будет лучше, если вы оба останетесь в каюте до самой посадки.
— Сумасшедший, — прошептал Стоур.
— Возможно, — насмешливо согласился старик, — но провести остаток жизни в психушке на Марсе, которую вы собираетесь открыть, я не намерен. Ничего не выйдет, ребята. Все, отключаюсь, — добавил он.
Щелчок — и динамик затих.
— Что будем делать, старший? — поинтересовался Марич.
Он не помнил, как добрался до рубки. Казалось, все прожитые годы разом навалились на плечи. Ожили прошлые неудачи, ошибки и обманы, чтобы разом вцепиться ему в горло и уже не отпускать до самого конца.
Старик рухнул в кресло. Некоторое время он сидел вообще без мыслей, не в силах осознать размеры постигшей его катастрофы. Потом был разговор.
…Стоур беззвучно возник в рубке. Увидев его, старик рванул пистолет из кобуры.
— Не глупите! — крикнул Стоур.
— Назад, — глухо выдохнул старик, — я остановлю тебя вот этим, коли стены вам не помеха.
— Не выйдет.
Стоур стоял широко расставив ноги. Он смотрел на старика уже без обычной улыбки и часто дышал.
— Прекратите истерику, командир. Объясните, что взбрело вам в голову. Ну?
«Он волнуется», — машинально подумал старик. Дуло его пистолета смотрело в живот стоявшего перед ним человека.
Стоур сделал шаг вперед.
— Стоять, — рявкнул старик, — застрелю!
Но Стоур медленно приближался.
— Нет, — безмолвно прошептали губы старика, и он выстрелил.
Пуля с визгом отрикошетила в переборку. Посыпались осколки. Стоур исчез на миг и вновь появился в другом углу рубки. Как в раздерганной киноленте.
Старик выстрелил снова. И опять Стоур пропал и возник в ином месте. Это напоминало стрельбу по появляющейся мишени. Раз за разом старик выпустил четыре пули. Гость наконец растворился. Рубка была пустой, по ней плавал сизый дым. С окаменевшим лицом старик развернулся к пульту. И в экране перед ним увидел отражение стоявшего позади Стоура.
Старик быстро наклонился и толкнул две синие рукоятки справа. Корабль охнул, и маневровые двигатели метнули пламя. Рывок был столь силен, что Стоур врезался в переборку, не долетев еще до пола. Он поднял разбитое лицо и сквозь застилающую глаза кровь разглядел старика, склонившегося над пультом. Потом тот обернулся, и в руке его опять блеснул пистолет. Стоур прикрыл веки и напрягся. Через мгновение в рубке его не стало.
Взгляд старика метнулся к экрану монитора. Вот они, оба в каюте. Дверь он заблокировал, но для них это пустяк. Ладно, прижмем их покрепче. Он усилил отдачу маршевых. Было видно, как зашевелились тела в каюте. Рука пилота снова двинула вперед красный центральный рычаг.
Корабль осел, как отвыкшая от седла лошадь. Что-то с грохотом сорвалось в соседнем отсеке. Перегрузка росла, и «Алкагест» все убыстрял ход, словно надеясь убежать от нее.
Но изображения людей на экране продолжали двигаться. Вот Марич приподнялся и пытается затащить второго на койку. Добавим еще!
Старик почувствовал, как немеют пальцы. Он задыхался. Чмокнув, выскочила и повисла кислородная маска. Кое-как, наискось, он сумел надвинуть ее на рот.