Сначала робко, затем с возрастающим усердием в дверь моей ванной комнаты кто-то пытался пробраться.
Я смотрел на свое лицо, не отводя от него взгляда. Смотрел на пылающие ужасом глаза и дергающиеся в панике уголки губ. Зубы постукивали, как в каком-нибудь детском мультфильме.
Скрежет вдруг прекратился. Однако не успел я перевести дух, как краем глаза уловил странные тени под дверью, когда свет от лампы снова заплясал, после чего исчез совсем.
Не исчез, кто-то просто полностью его перекрыл!
Дыхание начало предательски срываться. Я не единожды испытывал на себе панические атаки, но сегодня впервые мои кошмары обратились реальностью!
Тик-так…
Пламя свечи покачнулось, и я едва не закричал, когда увидел, как чьи-то длинные костлявые пальцы просовываются в щель под дверью.
Они никак не могли принадлежать обычному человеку. Серые, будто мертвая плоть, и с такой же сухой затвердевшей кожей, обтягивающей фаланги, каждая размером с мою ладонь.
Пальцев было пять. Они оканчивались толстыми заостренными когтями, прямыми и серыми, что тихо постукивали по кафелю, когда мерзкие пальцы неспешно продвигались вперед, тщательно ощупывая пол.
Я стиснул зубы, сдерживая отчаянный вой.
Пальцы вдруг остановились, достигнув последней фаланги. Кажется, сама ладонь не пролезла в щель, и существо стало водить рукой из стороны в сторону, пытаясь нашарить хоть что-то.
«Не меня ли оно пытается найти?» — пришла в голову сокрушительная мысль, электрическим разрядом прошедшая по мозгу.
Мертвая рука вдруг захрустела, и пальцы с тошнотворными щелчками начали загибаться в обратную сторону. Они ломались у основания сами по себе, и кроме этого резкого звука ни один больше не исходил по ту сторону моей крепости.
Когти начали стучать по двери. Теперь уже по ней стало медленно шарить существо, а когда встретило ту же пустоту, пальцы начали растопыриваться, расходиться в стороны, отвратительным пауком прилепившись к крашеной доске.
Сначала я не понял, что пытается сделать вторженец. Секунды шли, а пальцы, казалось, совсем не двигались. Тем не менее, в уши начал проникать странный звук, похожий на тихое потрескивание.
Хрусть-хрусть…
Осознание заставило пошатнуться.
Оно давило на дверь ладонью!
Вцепившись в край двери, существо давило на него снаружи, из-за чего выдираемая из косяка защелка трещала вместе с деревянной рамой, миллиметр за миллиметром поддаваясь захватчику.
Руки заныли. Я обнаружил, что до сих пор держусь за края раковины, так что ногти неприятно скрежетали по керамике.
Хруст усиливался. Электрический свет пополз по стене, а значит щель становилась все больше, и дверь неумолимо открывалась.
«С другой стороны, даже странно, что ему потребовалось так много времени», — выдал очередную бессвязную мысль разум.
Сходил ли я с ума? Или какой-то монстр действительно проник в мою квартиру и хотел добраться до меня, чтобы… Что? Убить? Сожрать? Пытать? Или существовала участь хуже?
«Это все гребаный ритуал! Я всего лишь хотел избавиться от своего страха, а не сдохнуть в одиночестве!»
Я хотел отстраниться и броситься прочь, но вовремя остановился. Прежде всего, бежать было некуда, и сделать я ничего не мог. Значит, оставалось только терпеть и смотреть в зеркало, как и требовало описание ритуала.
Была только одна проблема: защелка уже сдалась, а будильник до сих пор молчал.
— В зе… зеркале, — прохрипел я сквозь зубы свою навязчивую мысль. — В зеркале нет правды, к-которую ты ищешь!
Я произнес эту фразу невольно, не задумываясь о логике и последствиях. Я ухватился за нее как за последний спасательный круг, способный удержать мою расшатанную психику на краю перед пропастью.
Страх заполонил все. Он пеленой окутывал с ног до головы, проникал сквозь поры в плоть и кости, добирался до самого сердца.
Никогда еще не было мне так страшно, никогда я не испытывал ничего подобного. Будто паникующий пловец, застывший посреди моря при виде неумолимо подступающего к нему акульего плавника, я замер на месте и произнес это как заклинание.
И внезапно… Вспышка!
Свеча вспыхнула ослепительным красным пламенем. Оно взметнулось вдруг до самого потолка, опалив штукатурку, и весь воск вмиг расплавился, мутной лужицей растекшись по блюдцу.
В тот же момент часы на моей руке отчаянно запищали, отмерив десять минут, и я с ликованием в душе зажмурился от жара и света.
Опять наступила тишина. Дверь перестала трещать, и я на ватных ногах отступил назад и упал, от слабости не удержавшись в вертикальном положении.