Глава шестая
Явления Лили, богов, нимфы и сатира
Вечером того же дня виллу Бурани заливал со стороны моря яркий свет полной луны — в дополнение к электрическому освещению. В доме вдруг зазвучала фортепьянная музыка: что-то из Шопена, легкое, лунное… После того как она отзвучала, дверь виллы открылась и на веранду вышли уже вполне скорешившиеся хозяин и гость. Вдруг Макс приметил возле стола третий стул.
— Вы кого-то еще ожидаете? — спросил он и добавил с хохотком: — Неужели Лили?
— Зря смеетесь, именно ее, — суховато возразил Кончис. — Во время исполнения Шопена я послал ей телепатический сигнал. Вижу, не верите. А вот посидите смирно и представьте себе вересковый луг… Представили? А теперь я осмелюсь предположить, что у Вас в голове только что возникла песня Бернса, причем со слов; «в полях под снегом и дождем, мой старый друг, мой верный друг…». Ведь так?
— Так! — ответил удивленно Макс. — Что это было, гипноз?
— Нет, именно пример телепатии. Мы за день так настроились друг на друга, что послать Вам эту телепатему мне не составило труда. Если Вы напряжете память, то непременно вспомните подобные примеры из своей жизни — когда в голове вдруг возникает мелодия и слова песни, а через пару секунд кто-то рядом напевает их вслух. Было?
— Было, — ответил Макс еще более удивленно.
Вдруг оба собеседника услышали с берега размеренный скрежет гальки: шаги!
— Ни о чем ее не спрашивайте! — быстро и приглушенно распорядился Кончис. — Ведите себя как с больным амнезией. Она очень ранима и, если спугнете, больше не захочет Вас видеть. А может и меня…
Тут наружная дверь открылась, и на веранду вошла молодая, лет 22 женщина, одетая и причесанная по моде пятидесятых годов 20 века: присборенное крепдишиновое платье ниже колен и с пояском (прикрытое на плечах кружевной шалью), шляпка-таблетка, сильно открытые туфли на шпильках, длинные волосы, собранные в причудливые локоны, нарисованные тонкие бровки, обильно черненые ресницы и слой помады на губах, правда, бледной, чуть лиловатой. Вся эта вычурность не смогла замаскировать красоту лица и изящество форм оригинала, а также самодостаточность, являющуюся, на взгляд Николаса, визитной карточкой женщин 21 века.
Кончис тотчас встал со стула (Макс тоже, а уж Николас внутри него просто подпрыгнул и вдруг перехватил контроль над телом!), подошел к девушке, посмотрел с волнением в глаза и поцеловал ей руку. Потом, не отпуская руки, сказал:
— Лили, позволь представить тебе мистера Николаса Эрфе.
И полуобернувшись к гостю, представил даму: — Мисс Монтгомери.
Лили, слабо улыбаясь, протянула руку, но уже для пожатия, и сказала:
— Тепло сегодня. Вы даже одеты по-пляжному…
— Это моя вина, — опередил гостя с ответом Кончис. — Николас зашел ко мне с утра ненадолго, а я задержал его до вечера и не предложил ничего из своего обширного гардероба. Впрочем, сейчас многие так ходят с утра до вечера.
— Чем Вы занимаетесь, мистер Эрфе? — спросила Лили, усаживаясь на подставленный Кончисом стул.
— Преподаю английский язык греческим детям в школе имени Байрона, — ответил Николас и тоже присел за стол, где неутомимая Мария уже сервировала все к вечернему чаю.
— Должно быть, учить детей увлекательно, — светским тоном спросила гостья.
— Не для меня, — ответил Николас. — Зря я к ним нанялся. Впрочем, этот промах дал мне возможность познакомиться с Вами и сейчас я просто счастлив.
— Морис, — чуть удивленно сказала Лили. — По-моему, твой гость пытается со мной флиртовать.
— Разве это не естественно, Лили? — спросил Кончис. — Ты подобна произведению искусства, а Николас, как я выяснил, искусства большой ценитель… Мария! — вдруг закричал он.
Но в этот раз отклика не последовало.
— Что случилось с моей каргой? К чаю следует подать бренди… Пойду искать сам.
— А теперь колитесь! — живо, но приглушенно обратился к девушке Николас. — Что это за комедия?
— Мистер Эрфе! — возмутилась та, привставая.
— Я-то Эрфе, а кто Вы?
Лили окончательно выбралась из-за стола и вдруг предложила:
— Давайте прогуляемся.
И пошла вдоль колоннады в дальний конец веранды.
Николас резво последовал за ней.
— Разве Морис не просил Вас обойтись без вопросов?
— Ладно Вам, — ухмыльнулся Николас. — При нем конечно. Но сейчас, наедине? Ведь мы с Вами — современные англичане!
— И потому вольны грубить друг другу?
— Не грубить, а познакомиться ближе…
— Может, тут не все жаждут… знакомиться? Вот что, принесите мне шаль.