— Н-да… Но как там все-таки обстоит дело с соблазнами цивилизации — действительно, глухой угол?
— Ты о дешевках что ли? Где их сейчас нет… Только на этом острове, как назло, такие уродки подобрались, да и цивилизованы они еще едва-едва, можно заразу подхватить. А на жен преподавателей лучше не зариться: может, чего и обломится, да вот соглядатаев там хватает, быстро контракта лишишься… Моя-то каверза, думаешь, какой была природы? Так что если у тебя есть бабец, бери с собой — веселее и здоровее будет.
Вдруг Макс увидел входящую в кафе девушку лет 20: в дешевых хипповых одежках, но грациозную, подвижную, улыбающуюся… Причем улыбающуюся именно ему? И направляющуюся к их столику?
«Не ерзай, это моя девушка, — обозначился Николас. — Звать Элисон. Она сейчас стюардесса».
А Элисон с ходу прихватила от соседей свободный стул, приставила к их столу и совсем разулыбалась:
— Всем привет! Особенно тебе, Нико!
И стремительно клюнула его в висок.
— Пиво, да еще ирландское? Клево! Не возражаете?
Быстрый взгляд в сторону незнакомого щеголя, тот кивает. Более осторожный взгляд на «Николаса», тот чуть качает ресницами.
— Тогда пью за вас — чтобы вы тут не замышляли!
— Что ж, Николас, — привстал со стула Митфорд. — Вижу, ты основательно подготовился к этому учебному году. Желаю и завершить его без потерь, штатных и финансовых. Больше сказать тебе нечего и потому я удаляюсь.
Он пожал руку «Николасу» (получив в ладонь свернутые купюры), одобрительно скользнул взглядом по девушке и уже на отходе обернулся и сказал: — Все же советую, не ходи к Кончису.
— Кто это был, Нико? — понизив голос, спросила девушка. — И что за Кончис?
Макс тоже заговорщицки пригнулся: — Это капитан Митфорд. Работал в прошлом году в школе Байрона, о чем мне поведал секретарь загранбюро. А Кончис — греческий олигарх.
— Секретарь загранбюро… — сузила глаза Элисон. — Поведал… Наверняка в юбке, а ты известный юбочник! Ужинал с ней? Говори!
И больно ткнула кулачком в бок.
— Когда бы я успел? Напомню, что посетил Форин офис лишь сегодня!
— А для чего существуют телефоны? По мобиле ты с ней уже неделю лялякаешь…
— Уймись, Элли, — строго сказал Макс с подсказкой реципиента.
Злой огонек в глазах фемины притух, плечи ослабли. Но вот ее взгляд вновь проник в глаза Макса:
— Я буду ждать тебя. Честно.
— Я знаю, — озвучил Макс очередную подсказку.
— Ты всегда говоришь «Знаю». Вместо того, чтобы ответить как следует…
— Предположим, я скажу, что пока не готов к браку, дай мне этот год на размышление. Что ты мне ответишь.
— Что буду тебя ждать.
— А если я по возвращении скажу тебе «нет»?
Элис опустила голову: — Я уеду назад, в Австралию…
— Что за глупости, Элисон! Куда лучше не давать никаких обязательств, жить как живется. Вот встретимся через год, тогда и будем решать. Впрочем, мы делим гуся, который еще летит в небе… Давай-ка заберем остатки этого пиршества в пакет и пойдем домой — там доедим, допьем и договорим.
— Как скажешь, Нико…
Глава четвертая
Вторая лондонская ночь Макса опять сводится к сексу
Идти пришлось недолго, трехэтажный дом довоенной постройки, где пару месяцев назад снял квартиру лишенец Эрфе, стоял в квартале от Сохо. Элисон уже с полгода арендовала комнатку в мансарде того же дома. Судьба, щедрая к симпатичным людям, стала часто сводить Николаса и Элис: то на лестнице, то у двери в подъезд, затем на остановке дабл-декера, у метро, на толкучках в Сохо… Трудно было не заговорить при таком обилии встреч. Тем более что Элли вовсе не отличалась строгостью нрава, а совсем наоборот: всей душой стремилась к общению с людьми. Конечно люди, особенно молодые мужчины, часто поощряли эту блажь, но потом загадочным образом исчезали с ее орбиты. Если же не исчезали, то становились невыносимо грубы. В итоге жизнь Элли в Лондоне сложилась из чередования восторгов и депрессий, причем чередования многократного. Согласитесь, что даже великий запас душевного здоровья, которым одаривает юниоров жизнь в провинции, может при такой чересполосице совсем оскудеть.
Она находилась как раз в фазе депрессии, когда ей стал попадаться на глаза симпатичный сосед. Но Элли не желала поддаваться его обаянию: предшествующий знакомец поначалу тоже был мил. Сколько же слез он заставил ее пролить! Нет, теперь ее сердце будет подобно кремню! Их союз случился потому, что Николас не пытался форсировать сближение — хотя Элисон могла поклясться, что он при виде ее тотчас становится как струна. Готовая издать густой, басовитый звук струна…