— И эта твоя сука-жена до сих пор спит с этим Мистиком, — указал на мужчину пальцем Штык. — Вот его слабое место. Он живёт у неё уже месяц.
Лицо Валеры из весёлого превратилось в серьёзное, по нему проходили даже судороги от злости.
— Значит, и доставать его надо через неё, — резонно заметил Егор, аппетитно хрустя солёным огурцом. — Как его зовут?
— Мистик, он вице-президент мотоклуба, — ледяным голосом ответил Валера.
Штык усмехнулся: — А что толку, что ты тут мне зубами будешь скрипеть? Завалить её сможешь?
Взгляд мужчины остекленел: — Зачем? Я его запросто завалю.
Штык покачал головой: — Это любой лох сможет, и так не интересно. Я хочу, чтобы волки выли. И Грек выл последним.
В марте понемногу стало пригревать, и душа у Вики как будто оттаяла. Она часто ходила в гости к Зое, ездила на работу, и изо всех сил старалась не думать, что происходит с её жизнью и тех людей, которые невольно оказались с ней рядом.
Зое рожать было в середине апреля, оставался всего-то месяц, и она уже изнывала от тягостного ожидания. Ребёнок был крупным для неё, беременность протекала сложно, постоянно болел живот, и женщина боялась, что малыш появится раньше срока. Ей рекомендовали ложиться в стационар месяц назад, но она написала отказную, зная, что муж умрёт от страха, пока её не будет дома. Сейчас был не лучший момент для того, чтобы разрозненно проводить время.
Вика приходила к ней в гости с детьми, если Миша был в «Байк-центре», а Слава в мастерской «Wolf Engineering». Её сопровождал какой-то мужчина грубоватого вида — один из членов мотоклуба по имени Рекс. Это было его второе имя, как заявил когда-то Мистик о своём. Настоящего они не знали. Но у него имелся пистолет, и он не ждал на улице, а заходил с Викой прямо в квартиру. Женщины поили его чаем, стараясь выпроводить в гостиную посмотреть телевизор, чтобы самим спокойно поболтать.
Вот и сегодня Вика пришла к подруге, а по пятам ехал Рекс на своём мотоцикле фиолетового цвета «Honda DN 01». Наверх он не поднялся, остался греться под солнышком, закинув руки на затылок, сняв мотоциклетные перчатки.
— Ты не пойдёшь? — удивилась она, держа за руку Даню правой рукой, а левой — коляску с Диной.
Мужчина покачал головой: — Меня Чёрный скоро будет спрашивать, почему я так часто бываю у его жены, не хочу неприятностей, — улыбнулся он. Это он, конечно, пошутил, но в шутке была и доля правды. Ходили они к Черновым правда часто.
Зоя была этому рада, для неё так время бежало быстрее. Она редко выходила куда-нибудь, только к своему врачу ездила на машине, а Машу забирала из школы и приводила домой Людмила Евгеньевна. Иногда с ней вместе отправлялась и Зоя, чтобы прогуляться. Это было единственное, чем занималась женщина. В этих случаях рядом возникали парни из мотоклуба, словно по волшебству.
Вика поднялась к Черновым на этаж на лифте, оставив коляску внизу, открыла ей подруга. Маша уже вернулась из школы, девочка отдыхала дома и тоже обрадовалась гостям, они всегда дружно играли. Забрав детей, Маша тут же усадила их в гостиной на диван и стала изображать строгую учительницу — это отец ей недавно купил небольшую доску, на которую можно было крепить магнитные буквы и цифры и писать мелом.
— Твой телохранитель сегодня в отгуле? — удивилась Зоя, ставя кофейник на плиту. Не могла она отказаться от чашечки крепкого и сладкого кофе со сливками, и всё тут!
— Да, внизу решил подождать, сказал, что твой муж скоро спросит, почему он тут так часто бывает.
Зоя рассмеялась: — Да уж, сейчас меня только и ревновать осталось, — она развела руками, показывая на живот просто невероятных размеров. Он казался таким огромным, потому что женщина сама была хрупкой. — Сегодня всю ночь тянуло живот. Я Славе ничего не сказала, только зря расстраивать его. Он и так спрашивает каждые пятнадцать минут, не болит ли у меня чего. Я как ненормальная, Вик, ни у одной женщины так не было, как у меня, все говорят, что ничего не беспокоит…
— Ну, и кто это все? — нахмурилась Вика.
— В консультации знакомые, которым тогда же рожать, — тяжко вздохнула Зоя и медленно опустилась рядом с подругой на удобный кухонный диванчик.
— Ты просто маленькая, Зоя, а мальчишка у тебя крупный, вот тебе и неможется, — Вика подпёрла рукой щёку. — Доскрипишь. Ещё расти и расти.
— Я лопну, — рассмеялась женщина, и вдруг на кухне как будто раздвинулись стены, стало легче дышать. Вике подруга показалась такой близкой сейчас, вот такая простая, в тёплом синем платье, с завязанным хвостом на макушке и чистым, родным лицом.
Они немного пошутили ещё на эту тему, веселившись от души, а потом перешли к разговорам.
— Не могу понять, почему мне кажется, будто Миша со мной из жалости или какого-то своего благородства, — пожала плечами Вика. — Откуда такие мысли? Всё как будто бы хорошо, но…
— Ты просто ждёшь от него того же, что тебе сделал муж. Подвоха. Всё будет нормально, в Мише я бы не сомневалась никогда. Он всегда был серьёзен.
— А серьёзные связи у него были?
— Насколько я знаю — нет. Вернее, с девушками он встречался, даже жил, но они расставались.
— И долго это длилось? — Вика сидела, опустив голову и глядя в стол. Перед нею давно остыла чашка с кофе.
Зоя пронзительно посмотрела на подругу и грустно улыбнулась: — Не думай об этом, он с тобой совсем не из жалости.
— Но и не потому, что любит.
— Если я напомню тебе свою ситуацию, ты поймёшь, что слова любви…
— Но ведь Миша не такой, как Слава, правда? Он бы обязательно признался, если бы действительно любил.
В глазах Зой возникло что-то растерянное, будто направленное куда-то далеко, и тут же исчезло.
— Значит, ещё не готов, ты много хочешь и сразу.
— Это точно, — кивнула Вика. Выражение лица подруги ей совсем не понравилось, она чувствовала, что та чего-то недоговаривает. Быть может, у Миши была большая любовь когда-то, просто она ей не хочет говорить?
Зоя перевела разговор снова на интересующую её тему родов и врачей, и о мужчинах они больше не говорили. К обеду, когда надо было укладывать детей спать, Вика попрощалась с подругой, и вышла из её квартиры. Взглянув мельком на часы в гостиной Черновых, женщина отметила, что пробыли они в гостях два часа.
Дина тёрла глазки и капризничала, а Даня так заигрался своим новым самолётом, что совсем не слышал мать, когда та ему что-нибудь говорила.
Спустившись на лифте до первого этажа, она стала выходить из дверей, как с лестницы за лифтом выскочил какой-то мужчина и, мощно толкнув в грудь Вику, заставил её удариться о внутренние стены лифта. Даня взвыл от страха, оставшись в подъезде один, Вика же прижала к себе дочь, которая обхватила ручонками шею матери и набирала в грудь побольше воздуха, чтобы закричать. Двери лифта медленно закрылись, отрезая её от сына и от возможности убежать. Поймав бешеным взглядом своего бывшего мужа (их наконец развели в суде после стольких месяцев), она постаралась не запаниковать, но моментально почувствовала, как к голове сразу придвинулись стены.
— Не ори, заткни и ссыкушку, я предупредить пришёл, — быстро проговорил он, приблизившись к Вике настолько, что слышен был изо рта сильный спиртовой запах — свидетельство вчерашней попойки.
— Если ты не свалишь в ближайшее время, тебя замочат. Многих замочат, я предупреждаю — рви когти к мамочке. Иначе — беда. Это я по старой памяти говорю, — усмехнулся он и ущипнул её за щёку, как это делал раньше в минуты близости.
Вика дёрнулась от его прикосновения, едва улавливая смысл сказанных слов. Ей казалось, что ещё минута, и она прямо здесь свалится в позорный обморок от страха. Прижав к себе дочь так, что буквально распластала её по себе, женщина безумными глазами смотрела на Валеру.