Она кивала, доставая ключ от номера в новом корпусе, который выстроили во дворе (целых два здания) около семи лет назад.
— Я ещё не всех знаю, извините, — улыбнулась она мило.
Мистик чуть ухмыльнулся в ответ, отметив, что у девушки красивые карие глаза.
Мужчина широкими шагами вышел из бара, его проводила взглядом бармен, ей потом весь день казалось, что кого-то он ей напомнил, а вечером поняла — Грека. Манерой держаться, самоуверенностью, какой-то внутренней силой и обаянием.
Этой самой силы в себе не ощущал Мистик. Сгорбив плечи, мужчина поднялся в комнаты, отыскал свой номер и занёс немногочисленные вещи, которые удалось привезти с собой на байке.
Еле-еле успев принять душ, он лёг в чистую постель и мгновенно уснул, мечтая, что на этот раз ему не будут сниться кошмары. Но он ошибся. Не в первый раз сегодня на «посту».
Вечером, измучив себя ожиданием, Зоя почувствовала тянущую боль в пояснице, и страх пополз к горлу. Если сейчас начнутся роды, а у неё не получится убежать, то и она, и ребёнок могут погибнуть.
Она постаралась лечь на софу и расслабиться, глубоко дыша, ведь по словам врачей до родов было как минимум недели полторы-две. Прислушиваясь к себе, женщина поняла, что начались схваткообразные боли, но интервал между ними был пока большой — в десять минут.
За окном давно стемнело, и с улицы долетали лишь отголоски вечерних звуков — проезжавших машин, кто-то звал Лизоньку, вдруг срабатывала сигнализация. Зое казалось, что это всё происходит не внизу, на земле, а в её напряжённом, усталом воображении. Она представляла, что вот сейчас очутилась там, её ноги ощущают твёрдость асфальта, и можно куда-нибудь идти, спасать себя, а главное — сына, которого они со Славой так долго ждали.
Раскисать себе она не позволяла, но Марьям так и не пришла больше сегодня. Обед и ужин приносила другая девушка, Ира, брюнетка с наглым взглядом и постоянно приподнятым наркотиками настроением.
Зоя думала, что она сказала не так сегодня утром Марьям, и одёрнула себя. Сколько можно заниматься самокопанием? Если люди совершали какие-то поступки, то это зависело от них, а не от неё.
К одиннадцати часам вечера схватки стали чаще, и Зою стало мелко трясти от страха. Она поднялась, походила по комнате, прислушиваясь к звукам веселья, которые наполняли квартиру каждый вечер. Девушки смеялись, накачанные допингом, кто-то улюлюкал и предлагал водки, мужской голос предлагал по телефону кому-то заткнуться и не ныть.
Зоя постояла у окна, но оттуда дуло, и женщина, поёжившись, отошла. Окно она никогда не закрывала, многое зная об открытой форме туберкулёза, которая была у этого Егора. Он иногда кашлял кровью, плюясь в платок. Мужчина был опасен для всех окружающих, не заболеет только человек с сильным иммунитетом, был шанс и у того, кто будет находиться в проветриваемой комнате. Она надеялась на Господа, но не уповала только на него, предпринимая все меры предосторожности.
Ещё через полчаса Зоя устала, ноги подкосились, и она снова легла, думая, что же будет со Славой, если он узнает, что с ней случилось что-то нехорошее? Сказали ли ему братья из мотоклуба о её исчезновении?
Она изо всех сил гнала от себя эти мысли, но они как будто наползали из темноты, подчиняя волю.
Должно быть, женщина задремала, лёжа на боку, потому что услышала странные звуки шипения и не сразу поняла, что это возле неё.
Открыв привыкшие к полумраку глаза, она увидела возле себя тень и поняла, что шипение было на самом деле тяжёлым дыханием.
— Ай, я тебя разбудил? — притворно-нежно произнёс мужской голос. — Надо же. А уже хотел немного помечтать и погладить тебя всласть. Ты мне дашь?
Холодная, влажная рука дотронулась до ноги и двинулась выше.
Зоя напряглась. На ней был длинный халат, который ей дали девушки. Он запахивался на груди, и только поэтому подошёл ей, прикрыв необъятный живот.
Её обдало несвежее дыхание больного мужчины, и где-то в глубине души шевельнулась жалость к нему. Отчего он такой жестокий? Почему ему нравится мучить других? Зачем Господь сделал его таким?
Она села, не трогая его руку.
— Егор, — твёрдо произнесла она. — Если начнутся роды, вы отвезёте меня в роддом?
При произнесении его имени, он вздрогнул и убрал ладонь.
— Нет. Будешь здесь рожать.
— Я не могу, мне доктор говорила, что будет операция, у меня ребёнок расположен неправильно.
Он поднялся во весь рост и, презрительно усмехнувшись, сказал: — Не знаешь, что уже придумать? Марьям мне всё рассказала о твоём плане побега.
— Да, я боюсь умереть, так и не родив. Сейчас мне лучше быть в больнице.
— Тебе же месяц осталось?
— Я солгала, — прошептала она.
Скрипучий, свистящий смех раздался в комнате.
— А как же — не лги? Ты же набожная! Значит, грешница? — хрипло заключил он.
— Все мы грешны, — ответила она. — Егор, прошу вас, не делайте это со мной, отвезите в больницу. Не берите грех на душу двух жизней.
Он протянул руку, нагнулся и включил приглушённый свет бра, висевшего на стене над софой.
— Ты знаешь, кому это говоришь? — оскалился он кровавыми дёснами. — На моей душе много жизней.
Она молчала, глядя на него часто моргавшими глазами.
— Прошу вас, Егор, отпустите, несколько часов назад у меня начались схватки, и скоро…
— Заткнись, — бросил он. — Ты отсюда никуда не денешься, поняла? Ты — моя. И я буду делать всё, что захочу с тобой.
Зоя опустила голову, напрягаясь и переживая очередную схватку. Они пока были несильными, но боль с того момента, как она её заметила, заметно окрепла.
— Что ты хотела от этой идиотки — Марьям? Позвонить? — злыми глазами сверкнул мужчина. Он достал из кармана мобильный телефон и бросил на колени Зое. — На, звони.
Женщина не шевелилась, со страхом глядя на Егора. Его лоб покрылся испариной, скулы безобразно обтянуло прозрачной, бледной кожей, тёмные глаза светились ненавистью.
— Ну! Я приказываю! Звони!
Зоя всхлипнула, взяв в непослушные руки телефон, и стала набирать номер Мистика. Этот человек был единственным, который мог сейчас помочь. Славе не разрешали пользоваться телефоном, да она бы ему и не стала звонить, что он мог сделать, лёжа на больничной койке — бояться за неё?
— Скажи им, куда приехать! Ты же этим собакам серым звонишь?
Зоя остановила взгляд на нём: — Но я не знаю адреса.
— Ха! — зло выплюнул он. — Какая ты умная! Теперь дошло?
В трубке тем временем ответил уставший голос друга: — Да?
— Миша! — выдохнула она. — Миша, ты меня слышишь?
— Зоя? — запаниковал в трубке Мистик. — Где ты?
Женщина расплакалась, её запястье задрожало от напряжения, и Зоя поддержала телефон другой рукой, боясь выронить его.
— Я не знаю, Миша. Я в квартире какой-то, со мной всё хорошо, но я не знаю адреса, только…
Егор выхватил из её рук трубку и, самодовольно улыбаясь, поднёс к уху.
— Привет вонючим собакам! Твоя знакомая у меня, ноет тут, что скоро родит.
— Она ещё не родила? — спросил, как во сне, Миша.
— Если родит, тем лучше для меня, очень уж хочется её трахнуть, а сам понимаешь, к ней сейчас не подойдёшь.
— Что ты хочешь? Говори, ты получишь всё, — твёрдым голосом лидера произнёс Мистик.
Егор хрипло рассмеялся, хрюкнув под конец: — Да ничего, её хочу, и буду иметь её, пока не надоест, а потом кому-нибудь подарю или замочу, ещё не решил. Отличная баба, красивые глазки, набожная, интересно посмотреть, что она умеет вытворять, когда ей уколоть что-нибудь забористое, а? Проведу эксперимент, как ты думаешь? Пока, псиной воняет аж из телефона.
Зоя сидела на софе, закрыв ладонями лицо. Её отчаяние достигло апогея. Она знала, что расклеившись, ничем себе не поможет, но ничего не могла с собой поделать. Его слова были настолько жестокими, что женщине стало понятно — её и сына ждёт смерть. Быть может, её смерть будет более мучительной.