— После этого мы еще несколько раз слышали музыку, — впервые вмешался в разговор Белах. — Я ее слышал.
— И откуда исходила эта музыка?
Белах повел рукой, словно указывал на окружавшие гостиницу горы.
— Она звучала повсюду, высоко, высоко в воздухе.
— Это погребальная песнь, — простонала Монха. — На нас лежит проклятие.
Фидельма ухмыльнулась:
— Проклятия нет, пока нет на то Божьей воли.
— Помоги нам, сестра, — прошептала Монха. — Я боюсь, — это Магрэн пришел забрать наши души в наказание за то, что моя любовь принадлежит Белаху, а не ему.
Фидельма с легким изумлением посмотрела на женщину:
— С чего ты это взяла?
— Потому что я слышала его плач. Я слышала его голос, он взывал ко мне из загробного мира. «Мне одиноко, Монха! Мне одиноко! Приди ко мне, Монха!» — звал он. О, как часто я слышала зов этого призрака!
Фидельма видела, что женщина говорит серьезно.
— Ты слышала это? Когда и где?
— Это было три дня назад в сарае. Мы держим там коз, я как раз их доила, когда услышала голос Магрэна. Он нашептывал эти слова. Я клянусь — это был его голос. Он шептал со всех сторон.
— Вы обыскали сарай? — спросила Фидельма.
— Искать духа? — Монха была искренне поражена. — Я побежала в гостиницу и схватила распятие.
— Я обыскал, — вмешался более трезвомыслящий Белах. — Я обыскал сарай, потому что, как и вы, сестра, прежде чем обращаться к загробному миру, я ищу ответы в мире этом. Но ни в сарае, ни в гостинице не было ничего, что могло бы издавать такие звуки. Я закрыл гостиницу, взял с собой жену и спустился в долину к вождю клана, который был рядом с Магрэном в битве на берегу Лох-Дерга. Он поклялся, что Магрэн мертв уже шесть лет и что он своими глазами видел его тело. Что мне было делать дальше?
Фидельма медленно кивнула:
— Значит, только ты, Монха, слышала голос Магрэна?
— Нет! — снова вмешался Белах, чем удивил Фидельму, — Клянусь апостолами святого Патрика, я тоже слышал этот голос.
— И что он говорил?
— Он говорил… «Берегись, Белах. Ты занимаешь место человека без благословения его духа». Вот что он сказал.
— И где ты это слышал?
— Как и Монха, я слышал голос в сарае.
— Очень хорошо. Вы видели мертвого ворона, слышали далекую музыку и голос, который, как вы думаете, принадлежит Магрэну. И все же должно быть какое-то логическое объяснение подобным явлениям.
— Объяснение? — резко переспросила Монха. — Тогда объясните мне, сестра, вот этот случай. Прошлой ночью я снова слышала музыку. Она меня разбудила. Буря к тому времени стихла, небо было чистым, свет луны отражался от снега, и кругом было светло, как днем. Я снова услышала музыку.
Я набралась мужества и подошла к окну. Открыла ставни. Там был небольшой сугроб, не дальше чем в ста ярдах от дома, маленький снежный холмик. И на нем стояла фигура человека. В руках человек держал волынку и наигрывал погребальную песнь. Потом он перестал играть и посмотрел прямо на меня. «Мне одиноко, Монха! — звал он. — Скоро я приду за вами. За тобой и за Белахом». Потом он повернулся и…
Она вдруг разрыдалась и рухнула в объятия Белаха.
Фидельма задумчиво смотрела на Монху.
— Эта фигура была телесной? Она была из плоти и крови?
Монха подняла на Фидельму испуганные глаза.
— В том-то и дело. Она мерцала.
— Мерцала?
— Вокруг нее было какое-то странное свечение, словно ее освещал призрачный огонь. Я уверена — это был демон из загробного мира.
Фидельма повернулась к Белаху.
— А ты видел это? — Она была почти уверена, что тот подтвердит рассказ жены.
— Нет. Я слышал, как Монха закричала от страха. Ее крик меня и разбудил. Когда она рассказала мне, что произошло, я вышел из дому и пошел к этому сугробу. Я надеялся найти там следы. Следы человека, который там стоял. Но никаких следов не было.
— Никаких признаков того, что снег потревожили? — настойчиво переспросила Фидельма.
— Говорю вам, там не было следов человека, — раздраженно сказал Белах. — Снег был ровным. Только вот…
— Рассказывай.
— Снег, казалось, светился жутким свечением, как-то странно светился.
— Но ты не видел никаких следов живого существа?
— Нет.
Монха начала плакать.
— Это правда, правда, сестра, — всхлипывая, говорила она. — Призрак Магрэна скоро придет за нами. Недолго нам осталось жить на этой земле.
Фидельма откинулась на стуле, прикрыла глаза и глубоко задумалась.
— Только Господь всемогущий решает, сколько нам отпущено, — с отсутствующим видом произнесла она.