— Нет. На столе… волынка Магрэна!
Фидельма оставила Монху на попечение Белаха и обернулась, подняв свечу высоко над головой. На столе она действительно увидела волынку. Обычная волынка, ничего особенного. Фидельма видела и получше, и покрасивее.
— Что ты хочешь сказать? — спросила Фидельма, когда Белах подвел к ней свою дрожащую от страха жену.
— Это волынка Магрэна. Это ее он взял с собой на войну. Значит, все правда. Его дух вернулся. О святые, защитите нас!
Монха в отчаянии вцепилась в мужа.
Фидельма шагнула к столу и осмотрела волынку. Такие волынки назывались cetharchoire, у них имелось четыре тона: вдувная трубка, два коротких бурдона и один длинный. Обыкновенная волынка, которую можно найти практически в любом ирландском доме. Фидельма поджала губы, припомнив, что, когда она и хозяева гостиницы отправились спать, на столе не было никакой волынки.
— Почему ты уверена, что это волынка Магрэна? — спросила она.
— Я узнала ее! — с чувством воскликнула Монха. — Как ты узнаёшь — какое платье твое или какой нож? Ты узнаешь их по узору, плетению, по пятнам, отметинам…
Женщина начала истерически рыдать.
Фидельма приказала Белаху отвести жену в постель.
— Будь осторожна, сестра, — пробормотал он, уводя Монху наверх. — Мы точно имеем дело с нечистой силой.
Фидельма едва заметно улыбнулась:
— Я представляю большую силу, Белах. На все Его воля.
После того как хозяева гостиницы поднялись к себе, Фидельма еще некоторое время постояла, неотрывно глядя на волынку, потом вздохнула и перестала ломать голову над этой загадкой. Она оставила волынку на столе и поднялась в свою комнату. Кровать еще не остыла, чему Фидельма очень обрадовалась, потому что только в этот момент почувствовала, как заледенели у нее руки и ноги. Ночь была по-настоящему холодной.
Какое-то время Фидельма лежала и раздумывала: и о той ситуации, в которой оказалась в этих безлюдных горах, и о том, можно ли ее разрешить каким-нибудь сверхъестественным способом. Она сознавала, что существуют силы Тьмы. В самом деле, только дурак верит в Бога и отказывается верить в дьявола. Если есть добро, вне всяких сомнений, есть и зло. Но жизненный опыт подсказывал Фидельме, что зло склонно выступать в образе человека.
Она уснула. Но ненадолго. Когда она проснулась, все еще было темно.
Через одну-две секунды она поняла, что разбудило ее во второй раз за эту ночь.
Где-то играла волынка. Это была приятная, нежная мелодия. Звуки сна — suan-traige, прекрасная, грустная колыбельная.
«Codail re suanan saine…»
Фидельме была хорошо знакома эта колыбельная, не раз в детстве она засыпала под эту мелодию.
Она села и быстро выскочила из-под одеяла. Музыка была реальной. Она звучала за окнами гостиницы. Фидельма подошла к окну и осторожно приоткрыла ставни.
Снег белым хрустящим ковром укрывал горные склоны. Небо все еще было затянуто тяжелыми бледно-серыми тучами. Но несмотря на то что луна была окружена лишь слабым светящимся нимбом ледяных кристаллов, ночь стояла ясная. Можно было видеть на мили вокруг. Воздух был ледяным и неподвижным. Дыхание Фидельмы вырывалось перед ней недолго живущими облачками пара.
В этот момент сердце ее заколотилось, как барабан, призывающий восстать мертвых.
Фидельма окаменела от ужаса.
В ста ярдах от гостиницы она увидела небольшой сугроб. На сугробе стоял одинокий волынщик и наигрывал колыбельную, которая и разбудила Фидельму. От неожиданности этого зрелища у нее голова пошла кругом. Но не музыка была тому причиной. Фигура человека мерцала, словно от нее исходил странный свет, который искрился на фоне яркого снега.
Фидельма не двигалась. Мелодия стихла. Человек повернулся в сторону гостиницы и издал дикий, жалобный крик.
— Мне одиноко! Мне одиноко, Монха! Почему ты покинула меня! Я совсем один! Скоро я приду за тобой!
Возможно, именно этот крик и заставил Фидельму действовать.
Она отвернулась от окна, схватила кожаные туфли и плащ и побежала вниз по лестнице в темную главную комнату гостиницы.
— Не выходите, сестра! Это дьявол! Это тень Магрэна! — кричал у нее за спиной Белах.
Фидельма и не подумала остановиться. Она откинула засовы на входной двери и выскочила в морозную тихую ночь. Она бежала по глубокому снегу к сугробу, и холод цеплялся за ее голые ноги. Но задолго до того, как она достигла цели, Фидельма поняла, что человек исчез.
Она добралась до сугроба и остановилась. Вокруг не было ни души. Ночной волынщик исчез. Фидельма плотнее запахнула плащ и содрогнулась. Но скорее холод, чем мысль о странном свете, заставил ее дрожать.