— Потому что я слышала его плач. Я слышала его голос, он взывал ко мне из загробного мира. "Мне одиноко, Монха! Мне одиноко! Приди ко мне, Монха!" — звал он. О, как часто я слышала зов этого призрака!
Фидельма видела, что женщина говорит серьезно.
— Ты слышала это? Когда и где?
— Это было три дня назад в сарае. Мы держим там коз, я как раз их доила, когда услышала голос Магрэна. Он нашептывал эти слова. Я клянусь — это был его голос. Он шептал со всех сторон.
— Вы обыскали сарай? — спросила Фидельма.
— Искать духа? — Монха была искренне поражена. — Я побежала в гостиницу и схватила распятие.
— Я обыскал, — вмешался более трезвомыслящий Белах. — Я обыскал сарай, потому что, как и вы, сестра, прежде чем обращаться к загробному миру, я ищу ответы в мире этом. Но ни в сарае, ни в гостинице не было ничего, что могло бы издавать такие звуки. Я закрыл гостиницу, взял с собой жену и спустился в долину к вождю клана, который был рядом с Магрэном в битве на берегу Лох-Дерга. Он поклялся, что Магрэн мертв уже шесть лет и что он своими глазами видел его тело. Что мне было делать дальше?
Фидельма медленно кивнула:
— Значит, только ты, Монха, слышала голос Магрэна?
— Нет! — снова вмешался Белах, чем удивил Фидельму, — Клянусь апостолами святого Патрика, я тоже слышал этот голос.
— И что он говорил?
— Он говорил… "Берегись, Белах. Ты занимаешь место человека без благословения его духа". Вот что он сказал.
— И где ты это слышал?
— Как и Монха, я слышал голос в сарае.
— Очень хорошо. Вы видели мертвого ворона, слышали далекую музыку и голос, который, как вы думаете, принадлежит Магрэну. И все же должно быть какое-то логическое объяснение подобным явлениям.
— Объяснение? — резко переспросила Монха. — Тогда объясните мне, сестра, вот этот случай. Прошлой ночью я снова слышала музыку. Она меня разбудила. Буря к тому времени стихла, небо было чистым, свет луны отражался от снега, и кругом было светло, как днем. Я снова услышала музыку.
Я набралась мужества и подошла к окну. Открыла ставни. Там был небольшой сугроб, не дальше чем в ста ярдах от дома, маленький снежный холмик. И на нем стояла фигура человека. В руках человек держал волынку и наигрывал погребальную песнь. Потом он перестал играть и посмотрел прямо на меня. "Мне одиноко, Монха! — звал он. — Скоро я приду за вами. За тобой и за Белахом". Потом он повернулся и…
Она вдруг разрыдалась и рухнула в объятия Белаха.
Фидельма задумчиво смотрела на Монху.
— Эта фигура была телесной? Она была из плоти и крови?
Монха подняла на Фидельму испуганные глаза.
— В том-то и дело. Она мерцала.
— Мерцала?
— Вокруг нее было какое-то странное свечение, словно ее освещал призрачный огонь. Я уверена — это был демон из загробного мира.
Фидельма повернулась к Белаху.
— А ты видел это? — Она была почти уверена, что тот подтвердит рассказ жены.
— Нет. Я слышал, как Монха закричала от страха. Ее крик меня и разбудил. Когда она рассказала мне, что произошло, я вышел из дому и пошел к этому сугробу. Я надеялся найти там следы. Следы человека, который там стоял. Но никаких следов не было.
— Никаких признаков того, что снег потревожили? — настойчиво переспросила Фидельма.
— Говорю вам, там не было следов человека, — раздраженно сказал Белах. — Снег был ровным. Только вот…
— Рассказывай.
— Снег, казалось, светился жутким свечением, как-то странно светился.
— Но ты не видел никаких следов живого существа?
— Нет.
Монха начала плакать.
— Это правда, правда, сестра, — всхлипывая, говорила она. — Призрак Магрэна скоро придет за нами. Недолго нам осталось жить на этой земле.
Фидельма откинулась на стуле, прикрыла глаза и глубоко задумалась.
— Только Господь всемогущий решает, сколько нам отпущено, — с отсутствующим видом произнесла она.
Монха и Белах стояли и растерянно смотрели на сидящую у огня Фидельму.
— Ладно, — наконец сказала она, — пока я здесь, мне нужны еда и постель.
Белах склонил голову и сказал:
— Вы можете на это рассчитывать, сестра, и на наше гостеприимство. Но если бы вы помолились Богородице… Пусть зло оставит нас. Ей не нужна смерть Монхи и моя смерть, чтобы доказать, что Она благословенная мать Христа.
Фидельма раздраженно фыркнула.
— Я бы не стала перекладывать вину за мирские недуги на Святое семейство, — жестко сказала она, но, увидев перед собой испуганные лица Монхи и Белаха, умерила свой богословский пыл. — Я помолюсь Богородице. А теперь принесите мне поесть.