Они пересекли несколько улиц, затем Фокс взял Мэри за руку и попросил закрыть глаза, потому что через мгновение будет яркий свет. Мэри выполнила его просьбу. Они пошли в неизвестном направлении, вдвоем, в то время как тень покинула Мэри и вернулась домой в Темный Квартал.
Глава 5. Знакомство с Марией Флади
Обычным туманным, ничего не определяющим утром, после немного затянувшегося рассвета просыпался Лондон. Сегодня лицо его было покрыто дождем и смогом. Тем же утром просыпалась одна девушка. Под известный мелодичный звон будильника, она открыла глаза и увидела свою комнату: по всему периметру были светло-розовые обои, черный ковролин с выделенной белой дорожной разметкой на полу. Окно напротив кровати было плотно завешено темно-красной шторой, иначе свет от солнца, не преломляясь, шел бы прямо в глаза спящей. Из мебели были шкаф, тумба возле кровати, на которой стояли увядшие и потому черные розы, письменный стол, стулья, выставленные у стен. Каждый день в этой обстановке просыпалась Мэри Флади. Она подошла к окну и отодвинула штору. Внизу она увидела мощеную и частично асфальтированную улицу, по которой торопливые пешеходы отправлялись по своим делам. Где-то вдалеке Тауэр пробил семь раз и Лондон проснулся окончательно.
Мэри скорее собралась с мыслями и побежала из своей комнаты вниз, и, позабыв попрощаться с родителями и взять завтрак, поспешно удалилась из дома. Она торопилась в свое горячо любимое место – каждое утро Мэри, второпях одевшись, стараясь не говорить ни с кем из домашних, спешила в исторический колледж.
Ее привлекала история всех времен, философия, все древние и мертвые языки, частично своим вниманием она уходила в метафизику. Шкаф Мэри постоянно пополнялся новыми книгами, она самостоятельно изучала их и сопоставляла все полученные из них знания, стараясь найти как можно целостное и точное отображение какой-либо эпохи, чтобы оно было единственным и неоспоримым. Самым притягательным из всех языков для себя она считала латынь, а именно написанные на ней церковные книги и запрещенные книги со сводом заклинательных текстов, доступные только специально обученным людям. Были языки и древнее, и она, несомненно, знала про них, но только латынь со всем своим пугающим прошлым манила Мэри неизвестным образом.
Ее желание изучать именно историю можно было объяснить, как желание отвлечься от настоящего мира и побывать в ином. Желание ощутить все события одного конкретного времени на себе, создать свою жизнь в другом месте где-то далеко, возможно помогало Мэри абстрагироваться от суровых условий современного мира. В колледже она не очень хорошо сошлась с людьми, а точнее с ними она чувствовала себя не так, как ей бы хотелось. Ей хотелось общаться с кем-то на интересные ей исторические и философские темы, все же, с кем она училась, думали только об отдыхе и развлечениях. Искания Мэри никто не разделял, всех этих скучных тем им хватало и на занятиях. Она же не любила пустых разговоров, и когда чувствовала, что с ее собеседником назревает именно такой, то легче ей было отмолчаться. В основном она и была молчалива и замкнута.
Кроме чтения книг и переводов текстов, любимым занятием Мэри было проводить время где-то внутри себя, в своих мыслях и мечтах. Мечтала видеть себя не такой, какой она себе казалась. Она, будучи зеленоглазой, коротко стриженой блондинкой с маленькими пухлыми губами, казалась себе излишне скромной, наивной, доверчивой. Представляла же она себя гордой кровавой брюнеткой с яркими голубыми глазами, хладнокровной, решительной, самоуверенной, с твердым характером, часто безэмоциональной. Мэри даже фамилию для своего виртуального образа взяла производной от своей, Блади. Кровавая Мэри, она думала, что так было бы гораздо эффектнее, звучало бы как вызов чему-то, было бы чем-то особенным, выходящим за рамки.
Часто, будучи поглощена своими мыслями, Мэри проигрывала ситуации, недавно происходившие с ней в реальной жизни, уже в желаемом виде и желаемом образе. Чаще всего это были случаи из колледжа. В своих представлениях Мэри общалась с кем-то, и всем было интересно с ней, никто не считал ее скучной, все поддерживали с ней диалог и даже сами предлагали ей дружбу. В некоторых ситуациях Мэри даже оказывалась известной личностью, и люди просили ее совета или восхищались ей. Потом, возвращаясь к своей настоящей реальности, Мэри Флади понимала, что все ее мысли – это иллюзии, а не правда. Так она снова становилась молчаливой и замкнутой собой.