– А что мы ищем точно? – Мэри слышала о тайных сокровищах заброшенных улиц, все, что когда-то не уберегли люди, все это осталось ждать следующих хозяев, но сюда они шли намеренно, поэтому здесь должно быть что-то более ценное, чем обычные вещи. Она решила удостовериться, так ли это?
– Это место помимо тайн хранит несметные богатства, здесь находится то, что никогда и нигде больше не найдешь, правда никто точно не знает, что это. Как ты готовишься к заданию? – он посмотрел на Мэри сурово и осуждающе. – Давайте ей наши новостные выпуски, она же совсем ничего не знает, впрочем, как и большинство в этом городе.
Убийцы попробовали сначала попасть в комнаты, но двери были заперты и не поддавались ни отмычкам, ни ключам. Тогда они стали подниматься по лестнице, перед теми, кто уже дошел, оказалась еще одна дверь, очевидно на крышу. Кто-то дернул за ручку, дверь тоже оказалась заперта. Вдруг начало происходить что-то странное. Внизу, под ногами всех представителей клана, начал свистеть ветер, половицы стали трещать еще сильнее, словно отрываясь, ступени лестницы начали проваливаться под ногами. Еще немного, и дом разрушится, а клан пропадет в его обломках. Все три двери на втором этаже одновременно открылись, странные предметы начали показываться из-за них, дверь на крышу все никак не открывалась. Дэл злился, кричал, чтобы быстрее открыли дверь наверх, ключи в руках стоящего у той двери ломались один за другим, что-то снизу дома, как будто из-под земли, завывало, пугая весь клан. Мэри закрыла глаза.
Через мгновение открыла. Шум исчез. Мэри посмотрела вниз себе под ноги. Тени не было. Она осталась одна. Лестница тоже исчезла, Мэри стояла на каком-то каменном полу. Это было крышей того подъезда, а оказалось улицей «Long-Street» – прочитала Мэри на указателе. Она осветила себе путь фонарем. Оказалось, она стояла посреди площади, от площади отходило много лестниц, ведущих вниз, в овраги, была и прямая дорога, ведущая к домам, Мэри пошла по ней. Освещая путь перед собой, подробно она могла видеть только на расстоянии трех шагов от себя. Впереди нее была только пустая дорога, как вдруг она услышала:
– Вы что-то ищете?
Мэри слышала голос из темноты, на самом деле она совсем не надеялась встретить здесь человека, хотя издававший голос не обязательно мог оказаться человеком.
– Так что же вы ищете? – повторил голос.
– Наверное, мне лучше уйти, – ответив в темноту, Мэри насторожилась и остановила свой путь. Попробовав осветить дальние расстояния, она никого не обнаружила.
Голос продолжал задавать вопросы:
– Почему вы не отвечаете на вопрос? Вы потерялись? Что вас сюда привело? Насколько я знаю, вы из Темного Квартала? Этот район, конечно, похож своими одиночеством, спокойствием и внушенной опасностью на ваш. Ведь можно и спутать? Вы здесь ничего не найдете. Уходите обратно.
Мэри не пыталась найти голос, который говорил с ней, она, молча, выслушала то, что он сказал, после окончания речи уже собиралась разворачиваться и уходить, но тут голос продолжил:
– Сюда давно уже никто не приходит. Самая яркая улица города Лойзилоя (Loisiloi), вы уже не помните, как мы отмечали здесь все главные праздники, было так спокойно, даже ветер не мешал. Интерес и любовь витали в воздухе. Но потом произошло то, чего никто не ожидал. Город, который предал нас. Мы все так считали. Как город, который всегда сиял и радовал своих жителей, может вдруг покрыться какими-то низкими пороками, страхами, тайнами? Теперь он сам ищет пути избавления от них, без нас, он еще желает исправить свою вину перед нами. – Из темноты на Мэри вышел мужчина, одет он был очень странно, как человек из какой-то прошлой эпохи, существующей столетий десять назад. Он не казался грустным, скорее уставшим. Он смотрел куда-то вдаль, ведя поиски среди своих воспоминаний.
– Храбрость и трудолюбие – вот принципы существования в Лойзилое, трудолюбие было пользой для тела, а храбрость – для духа. Под рукой у нас всегда было любимое дело. Любопытство было у нас в крови, каждый день мы искали что-то новое для себя и своих соседей, всегда делясь своими находками и не пытаясь ничего скрыть. Мы верили своим снам. Сейчас же настало время одиночества и страха, даже некому отправить письмо.