Никитин А. Л.
Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России
Исследования и материалы
МОСКВА
Аграф
2000
В книгу вошли работы по истории мистических обществ и орденов - тамплиеров, масонов,
розенкрейцеров, анархо-мистиков, существовавших в 20-30-х гг. нашего века в советской России.
Опираясь на материалы следственных дел ОГПУ-НКВД и собственные разыскания, автор
рассматривает персональный состав организаций, учение и программы, символику и обрядность, а
также исторические связи мистиков XX столетия с гностиками и рыцарскими орденами
средневековья. Публикуются тексты орденских легенд, следственные документы и малоизвестные
материалы по данной теме.
© Никитин А.Л. 1998, 2000.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Внутренняя жизнь мистических обществ и орденов, как правило, остается тайной не
только для их современников, но и для последующих поколений, а если случайно
приоткрывается, то ровно настолько, чтобы вызывать догадки и предположения, лишь
усугубляющие атмосферу таинственности. Обнародование отдельных документов, по
каким-либо причинам ускользнувшим от уничтожения посвященными, воспоминаний,
полных недомолвок, и слухов, питающих беспочвенные фантазии, - вот все, что обычно
приходится на долю исследователя. Таково положение дел на Западе и, в еще большей
степени, - в России, где до недавнего времени конец существования мистических обществ
определяли 20-ми годами XIX века, а возрожденное в начале нынешнего века масонство
рассматривали исключительно как форму политической оппозиции самодержавию.
Сейчас многое изменилось. Уже первое выборочное знакомство с делами,
хранящимися в Центральном архиве ФСБ РФ - бывшем архиве ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ,
показало наличие в 30-30-х годах нашего века в России разнообразных мистических
групп, обществ и организаций, члены которых пополняли ряды заключенных ГУЛАГа и
секретных сотрудников ОГПУ-НКВД. Как документы инквизиционных процессов в
Европе позволяют историку представить картину духовных движений, уклоняющихся, а
порою прямо альтернативных догмам господствующей церкви, так и документы архивов
коммунистической тайной полиции хранят драгоценные для историка, социолога и
религиоведа сведения о людях и их мыслях, влиявших на гораздо больший круг своих
современников, чем то можно было бы предполагать.
Появившиеся в последние время публикации документов и воспоминаний
рассказывают о существовании различных ветвей духовного масонства<1>, о теософах и
антропософах<2>, чьи легальные организации одними из первых были закрыты советской
властью, о розенкрейцерах<3> и тамплиерах<4>. Члены этих “лож”, “орденов”, групп и
обществ, носивших различные названия, часто были знакомы друг с другом, вращались в
одних и тех же кругах, встречались по службе и пользовались одними книгами и
рукописным “самиздатом”. В результате, различие между течениями оказывалось скорее
формальным, чем по существу идей, оплодотворяемых одними и теми же источниками.
Если же представить количество лиц, не получивших посвящения, однако
пользовавшихся орденской литературой и принимавших участие в различного рода
коллективных мероприятиях (легальные и полулегальные лекции, вечера, концерты и пр.),
то за всеми этими мистическими движениями придется признать достаточно серьезное
общественное значение.
Занимаясь в течение ряда лет судьбой московских тамплиеров, представлявших как бы
“головную” организацию для многих периферийных обществ и орденов России, а вместе с
тем и другими группами и орденами, которые оказывались с тамплиерами так или иначе
связаны, я мог видеть, что ни одна из этих организаций не была сколько-нибудь четким
образованием, сравнимым с организациями такого же характера в Западной Европе или
Америке.
Российские мистические “ордена” носили самодеятельный характер, не обладая
организационными связями с подобными зарубежными центрами. Если в XVIII веке
русские масонские ложи открывались с разрешения лож европейских, следивших за
точным соблюдением уставов и орденским делопроизводством (акты, дипломы, переписка
и т.п.), то в первые два десятилетия XX века и особенно в советское время мистические
образования России имели вполне автономный характер, не вступая в организационные
контакты с подобными же образованиями Старого и Нового Света.
Последнее объясняется, как мне кажется, не столько жесткостью и
всепроникновенностью политического сыска коммунистического режима в стране,
сколько невозможностью таких контактов и стремлением к ничем не контролируемой
свободе собственного духовного становления. В последнем немаловажную роль сыграли
государственные гонения на религию вообще и на духовенство и верующих в частности.
Под запретом оказалось не только отправление религиозных обрядов и сама церковь, но и
вообще духовная мысль, как таковая. Если первое в какой-то мере отвечало прежним
чаяниям образованных слоев общества, относившегося на протяжении предшествующего
столетия все более оппозиционно к официозной церкви и к духовенству, находившемуся
на положении государственных чиновников по “ведомству религиозных культов”, то
возникший в среде интеллектуальной жизни вакуум никоим образом не мог быть
заполнен “диалектическим материализмом”.
Место упраздненной религии должно было занять нечто новое, не порвавшее
окончательно с традицией, но стремящееся к тому, чтобы его положения не вставали в
явное противоречие с развитием современной науки, как то было с прежней религией.
О том, как происходил этот синтез науки, традиций, духовности и политики в первые
десятилетия становления коммунистического государства, я рассказал в ряде очерков и
публикаций, увидевших свет в некоторых малотиражных и труднодоступных даже для
специалиста изданиях. В предлагаемой читателю книге собраны наиболее важные из них,
дающие представление об уже известном материале и в своей совокупности
представляющие определенный итог взглядов автора на данный сюжет. Здесь
представлена точка зрения автора на возможность мистического (интуитивного) пути
познания и его месте в совокупности позитивного (научного) и религиозного познания
мира, краткий обзор направлений мистических движений 20-30-х годов, взаимоотношения
между мистиками и анархистами, отразившиеся в конфликте вокруг Музея
П.А.Кропоткина в Москве, первые сведения о попытках возрождения магического
розенкрейцерства, однако главенствующим сюжетом остается история Ордена
тамплиеров и его филиаций в России, вопросы его символики, исторических корней,
содержания учения и пр.
Сложность заключается в том, что, будучи написаны в разное время и по разным
поводам, эти очерки, с одной стороны, не всегда совпадают по высказанным в них
догадкам и предположениям, отражая эволюцию мысли автора на разных стадиях его
работы, а с другой - в них повторяются некоторые пассажи, опирающиеся на одни и те же
документы. Последнее относится и к перечням имен, почерпнутых из документов.
Рассматривая все это как безусловный недостаток книги в целом и в ряде случаев
счастливо избежав подобного дублирования текстов, тем не менее я считаю подобные
повторы неизбежными для такого сборника, представляющего читателю не итог, а всего
только отчет о проделанной, и, главное, продолжающейся, отнюдь не законченной работе,
позволяющей в дальнейшем автору многие его предположения уточнить и даже
радикально пересмотреть в свете новых сопоставлений и открытий.
Вместе с тем я посчитал необходимым дополнить эти работы публикацией ряда