архивно-следственном деле последнего сохранилось обвинение в “подпольной
анархической деятельности”, что по тем временам предполагало террор и подготовку к
восстанию. В отношении Солоновича такие обвинения были совершенно
безосновательны, что, можно думать, и сыграло роль в пересмотре приговора уже после
33
отправки его самого в Суздальский концлагерь, откуда он вышел 25.09.25 г., благодаря
хлопотам не столько жены, А.О.Солонович, и коллектива преподавателей МВТУ
им.Баумана, сколько его ректора Н.П.Горбунова, добившегося пересмотра дела во
ВЦИКе.<24>
Впрочем, есть основания полагать, что в освобождении Солоновича из Суздальского
концлагеря не меньшую роль сыграли также личные связи и авторитет А.А.Карелина, в
первую очередь, его дружеские отношения с бессменным Секретарем ЦИКа
А.С.Енукидзе.
Фигура Аполлона Андреевича Карелина (1863-1926), почти совсем неизвестная
современным историкам, заслуживает самого пристального внимания и изучения. Краткая
о нем справка в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона скупо освещает его
научную и литературную деятельность в России только до 1900 г., ни слова не говоря о
его деятельности революционной<25>.
Карелин принадлежал к старому дворянскому роду, а по матери - О.Г.Лермонтовой -
приходился дальним свойственником известному поэту. Примкнув в ранней юности к
народовольцам, пройдя через ряд арестов, судов и ссылок, Карелин обратил на себя
внимание российской общественности множеством статей в различных изданиях по
вопросам сельской общины, экономического положения крестьянства, статьями по
этнографии и несколькими фундаментальными экономическими исследованиями, где был
собран свежий фактический материал, но главное - той бесконечной отзывчивостью и
бескорыстием, с которыми он на протяжении ряда лет вел адвокатскую практику,
отказываясь от гонорара при защите неимущих. Соответствующим образом менялись и
его взгляды. Примыкая в первые два десятилетия своей революционной деятельности к
народовольцам, в начале 900-х гг. Карелин сблизился с эсерами, но уже к 1905 г. его
анархистские симпатии окончательно оформились и в том же 1905 г. после Московского
восстания он был вынужден бежать за границу.
Осев в Париже, Карелин развил характерную для него бурную деятельность: читал
лекции в Высшей школе социальных наук, с 1911 по 1914 г. издавал в Нью-Йорке газету
“Голос Труда” (впоследствии так будет называться основанное им анархистское
издательство в советской России), обратившую на себя внимание П.А.Кропоткина,
который не подозревал, что ее редактором и автором множества статей является хорошо
знакомый ему Карелин.
Там же, во Франции, Карелин организовал новую анархистскую группу из русских
эмигрантов, названную им “Федерацией анархистов-коммунистов” (прообраз ВФАК), или
“Братством вольных общинников”. Его попытка в октябре 1913 г. созвать в Париже съезд
анархистов-коммунистов закончилась неудачей. Съезд собрался, но к тому времени,
посчитав Карелина опасным для себя соперником, против него выступила цюрихская
группа анархистов-коммунистов, претендовавшая на главенство в течении. В результате,
объединительный съезд был сорван. Вместо обсуждения поставленных вопросов начались
поиски “провокатора”, взаимные подозрения, обвинения, ссоры, и дело распалось<26>.
Подобно многим политэмигрантам, Карелин вернулся в Россию летом 1917 г. и сразу
начал издавать в Петрограде анархистскую газету “Буревестник”, однако после захвата
редакции бандитствующими анархистами порвал с ней все связи и в начале 1918 г.
переехал в Москву. В среде анархистов, после Кропоткина, Карелин был второй по
влиянию и политическому авторитету фигурой. Однако, в отличие от Кропоткина, он не
считал себя вправе отойти от политической жизни, а потому вместе со своими
сподвижниками, с которыми он вернулся в Россию - А.Ю.Ге, Ф.Горбовым и
Р.З.Эрмандом, согласился войти во ВЦИК, образовав фракцию анархистов “на правах
наблюдателей”, периодически выступавших с протестами против крайних проявлений
большевистского террора<27>. В декабре 1918 г. ему удалось созвать Первый
Всероссийский съезд анархистов-коммунистов, где, наконец, была создана
“Всероссийская Федерация Анархистов и анархистов-коммунистов” (ВФАК), избран ее
34
Секретариат и начал действовать “Черный Крест помощи заключенным и нуждающимся
анархистам”, основание которому впервые было положено Карелиным еще в годы
парижской эмиграции.
Авторитет Карелина среди представителей самых различных партий, в том числе и
большевиков, был, по воспоминаниям современников, настолько велик, что, несмотря на
неоднократные и жестокие волны гонений на анархистов, его ни разу не подвергали
аресту и не делалось попыток его выселения из 1-го Дома Советов (ныне гостиница
“Националь”), где он жил вместе с другими членами ВЦИКа, хотя на его квартире
чекистами несколько раз устраивались засады.
И все же канва внешней жизни человека, пусть даже исключительного по своим
душевным качествам, не может объяснить роли, которую Карелин сыграл в деятельности
Кропоткинского Комитета, если не знать о его роли в становлении того этического
анархизма, который вошел в историю под названием “мистического”, а его представители
- как “анархо-мистики”. Между тем, есть основания полагать, что в письме Атабекяну от
02.05. 20 г., высказывая надежду о создании “новой этики” кем-либо в будущем,
Кропоткин имел ввиду именно Карелина, не назвав его имя из конспирации.
В отличие от Кропоткина, Карелин был, как можно думать, человеком глубоко
верующим, хотя вера эта не имела ничего общего с православием или католичеством и
носила антицерковный характер. Складывается впечатление, что в личной жизни, в
отношениях с окружающими людьми, во взглядах на будущее, которое они в своих
мечтах дарили человечеству, эти два “столпа” анархической мысли были удивительно
схожи друг с другом, следуя заветам Христа и подражая первым христианам. Отличие
коренилось в темпераменте, в опыте жизни каждого, что предопределило направление их
деятельности и внутреннюю эволюцию.
Кропоткин изначально был склонен к естественным наукам, посвятил им основную
часть жизни и в своих социальных исследованиях и трудах опирался на итоги позитивных
знаний о мире, распространяя законы природы на историю человечества. Можно сказать,
что поначалу он и человеческое общество рассматривал с тех же позиций, упустив из вида
собственно феномен человека, в отличие от природных явлений, в том числе и от мира
животных, обладающего свободой воли в постановке и решении далеко идущих задач, не
вытекающих из той или иной ситуации, а часто прямо ей противоречащих. Факт этот и
вынудил его под старость заняться рассмотрением взаимоотношений личности и общества
в плане этическом и поведенченском, после чего он с неизбежностью должен был
обратиться к исследованию духовной структуры человека, но последнее оказалось за
пределами его возможностей.
Наоборот, Карелин был личностью сугубо гуманистического склада, у которого на
первом месте неизменно стоял человек - и не просто человек общественный, а человек
индивидуальный, отличный от остальной массы людей. С самого начала своей
революционной, а затем и общественной деятельности Карелин имел дело с людьми,
которых изучал как экономист, защищал как адвокат и пытался понять как психолог и
религиовед. Сблизившись за время вологодской ссылки со старообрядцами, изучив
хозяйственную и социальную структуру их общин, он имел возможность открыть для себя