что при переходе на третью степень посвящаемый получал белый полотняный пояс
мученика, как символ готовности рыцаря на мучения за его веру и избранный путь.
Кроме регулярных учебных занятий, проходивших раз или два в неделю, члены
орденских кружков (как правило, в количестве 8-10 человек), собирались на ритуальные
собрания, связанные с приемом неофитов, посвящением в следующую степень или с
редкими орденскими праздниками, в числе которых было Рождество Христово,
Воскресение (Пасха), день памяти Иоанна Крестителя и праздник архангела Михаила,
архистратига небесных воинств и покровителя земных рыцарей. Культ архангела Михаила
был особенно распространен среди тамплиеров, что подтверждается стихами, которые
сохранились в их личных архивах (стихи П.А.Аренского, С.А.Кондратьева, А.А.Сидорова,
А.В.Уйттенховена, В.А.Завадской). Изредка бывали собрания и организационного плана,
опять-таки по кружкам, где решались вопросы помощи нуждающимся, проведения
благотворительных концертов, публичных лекций или мемориальных публичных же
вечеров, организации орденской библиотеки и т.п. Согласно древней орденской традиции,
особое внимание уделялось благотворительной деятельности, для чего было создано
“Братство милосердия”, о котором сообщает в своих показаниях А.С.Поль.
Сопоставляя ритуалы посвящения и символику Ордена, как о том рассказывают разные
тамплиеры, нельзя не заметить разночтений. Так по М.И.Сизову в Ордене имеется
двенадцать степеней посвящения, между тем как члены “Ордена Света” их насчитывают
только восемь, а по рассказу В.И.Филоматовой степеней всего четыре. Соответственно
различны и символы: посвящая Н.А.Ладыженского, Н.К.Богомолов говорит ему о
“красной розе”; в “Ордене Света” и в руках у Карелина (см. показания Ю.А.Завадского)
фигурирует белая роза (и голубая восьмиконечная звезда, по показаниям А.С.Поля), тогда
как в организации Филоматовой символом Ордена оказывается “голубая астра” (по-
видимому, как парафраза “голубой звезды”), хотя изображалась она в виде цветка астры.
Это позволяет предположить, что описанная символика отражала иерархичность
72
структуры самого Ордена тамплиеров, состоявшего из кружков и “подорденов” разного
уровня (“Орден Света”, “Орден Духа”, “Храм искусств” и т.д.), над которыми
возвышались четыре последних степени собственно Ордена тамплиеров, но
конспирированных и внутри этих подорденов, поскольку члены кружка знали, как
правило, только своего непосредственного руководителя, а с другими рыцарями более
высоких степеней знакомились в моменты очередного посвящения, при переходе из
кружка в кружок или при смене руководителей, задачей которых было вести занятия и
знакомить посвящаемых с корпусом орденских легенд.
На последних следует остановиться особо.
Сложность с легендами состоит в том, что имеющиеся в моем распоряжении тексты,
некоторые из которых уже опубликованы<45>, не позволяют сколько-нибудь уверенно
говорить об источниках их происхождения. Если рассматривать легенды с точки зрения
сюжетов и тематики, то весь корпус может быть разделен на следующие условные циклы:
1) космологический, опирающийся, скорее всего, на какие-то гностические традиции; 2)
исторический, в котором прослеживается предыстория и история Ордена, начинающаяся с
атлантов, их прихода в Египет, развивающаяся через евангельские события (обретение
Грааля), чтобы через эпоху крестовых походов и европейское средневековье дойти до
наших дней; 3) собственно мистический, повествующий о мирах высоких духов,
соответствующих иерархии христианских небесных сил и воинств. Если первые два цикла
несут - в какой-то степени - на себе отпечаток традиции и обнаруживают присутствие в
текстах исторических (или псевдоисторических) реалий, то последний в этом отношении
стоит особняком, заставляя относить его создание (м.б., на основе каких-то гностических
текстов) уже к началу ХХ века, если не к тем же 20-м годам. Об этом свидетельствует
язык легенд, образы, употребляемые для сравнений, стиль изложения, отражающий стиль
мышления человека, привыкшего мыслить категориями естественно-научных дисциплин,
а также слишком явные параллели с общественными идеалами анархистов.
Последнее касается, в первую очередь, описания жизни в различных “космосах”
небесных иерархий, где на передний план весьма общей и смутной картины выдвигаются
принципы акратического устройства общества - своего рода картинки справедливой,
вольной обеспеченной жизни, освободившей обитателей этих миров от заботы о хлебе
насущном, чтобы целиком отдаться свободному творчеству и познанию. Разговоры духов
носят характер как бы платоновских диалогов, напоминая пьесы-диалоги, которые так
любил писать А.А.Карелин, развивая в них перед слушателями и читателями
теоретические положения, которые были бы скучны в обычном статейном изложении.
Легенды предназначались для воспитания слушателей в духе орденских заповедей,
примеров решения вопросов духовной и повседневной жизни, отчасти напоминая
учебники европейского средневековья, в которых материал излагался в форме вопросов и
ответов или “картинок с натуры”, сочиненных для определенных ситуаций. Можно
предположить, что указанный цикл частью своей (если не целиком) возник уже на
российской почве по каким-то уже имевшимся образцам или используя неизвестные нам
литературные тексты.
Если эта часть легенд оказывается нацелена на формирование этической структуры
мышления тамплиеров, широко при этом используя новозаветную литературу и ее
апокрифы, то другие их части, историческая и космологическая, особенно последняя,
были призваны формировать мировоззрение посвященного и, раскрывая перед человеком
структуру мироздания, вводили его в нее в качестве необходимой и действенной частицы,
от которой зависит судьба всего сущего.
Занимаясь историей русских тамплиеров, я не могу освободиться от впечатления, что
рыцарский путь активного служения в борьбе со злом невежества и тьмой обскурантизма
был единственно верным и возможным тогда путем спасения духовного потенциала
России в лице ее интеллигенции. Больше того, то был единственно возможный путь
формирования личности, который ранее не был пройден русским человеком, как о том
73
справедливо писал Н.А.Бердяев, отчего характер россиянина, не получив рыцарской
огранки и закалки, так и остался по сути своей “бабьим”, привыкшим прятаться за
“общину”, “соборность”, полагающим, что одноразовым покаянием можно обрести
прощение и святость, невзирая на прежние преступления, чуждым понятия долга и чести,
которые формировали характер европейца на протяжении почти тысячелетия<46>.
Однако строилось это мировоззрение не на одной мистической традиции, но и на
последних достижениях современной позитивной науки, о чем постоянно говорилось на
собраниях членов Ордена, причем тенденция эта была отнюдь не нововведением, а была
развитием традиции того тайного духовного тамплиерства, которое возникло в недрах
исторического Ордена уже в ХIII веке<47>.
Собственно говоря, тамплиеры предприняли попытку сведения воедино научного
познания мира, которое в начале нашего века подошло к границам “запредельного”, и того
интуитивного опыта, накапливающегося на протяжении существования всего
человечества, который определялся несколько расплывчатым понятием “мистического”,
будучи отвергнут как официальной теологией, так и опытной наукой. Подобное слияние
было исторически предопределено хотя бы потому, что ни позитивная наука, ни одна из