великих конфессий не отвечали на главный, самый основной вопрос, встававший перед
каждым образованным человеком: что я есмь, откуда пришел, зачем живу и куда уйду?
Согласимся, что в наше время, когда ценность человеческой жизни ежеминутно
подвергается сомнению, когда мировые религии не могут дать вразумительного ответа на
эти изначальные вопросы познания бытия, а если и дают, то он оказывается
уничижительным для человека, - без решения этих вопросов активное, сознательное,
творческое бытие становится если не бессмысленным, то затруднительным.
Стоит заметить, что в данных вопросах наука и религия оказались удивительно
единодушны, отказываясь определить, человеческое “я”, рассматривая его существование
всего только как одноразовое следствие случайных факторов, не имеющего собственного
значения и смысла (тем более - цели) в общей системе мироздания.
Замена материалистического “небытия” - “адом” или “раем”, равно как и алогичность
наказаний за прегрешения в жизни, куда человек оказывается вброшен помимо
собственного желания и не обладая ни знанием, ни свободой воли, - не этот ли абсурдный
постулат, в большей степени, чем даже противоречия православной догматики данным
современной науки о мире и человеке, оттолкнули от Церкви мыслящих людей, поскольку
она их учила смирению, но не знанию?
Кризис веры в полуязыческой многоконфессиональной России намного опередил
правовой кризис православной церкви, на протяжении столетий выступавшей верной
опорой власти, своего рода “четвертым отделением Его Императорского Величества
канцелярии”, но никак не тем духовным пространством, куда могли стремиться мыслящие
и образованные люди. Ведь именно этим объясняется тот жгучий интерес к иным учениям
и конфессиям, который, возникнув в начале века в России, в наши дни приобретает
поистине всеобъемлющий характер. Человеку нужна в жизни и в мире та “точка опоры”,
которой так не хватало еще Архимеду. Тамплиерство нашло ее в синтезе науки и мистики.
Когда я думаю об этом, мне представляется, что подлинный подвиг средневековых
рыцарей, основавших внутри своего “внешнего” Ордена еще и другой, тайный, для
посвященных, заключался не в их доблести на полях сражений, а в неустанных поисках
древней мудрости, которую они открывали и постигали в беседах и медитациях со своими
учителями и “оппонентами” - так, пожалуй, я могу назвать их противников-мусульман,
схватки с которыми напоминали, скорее, не битвы, а турниры, где Восток и Запад
знакомились друг с другом, взаимно обогащаясь куртуазностью манер и тайной
мудростью посвященных, выковывая мировоззрение
будущих поколений
свободомыслящих исследователей природы и человека. Гораздо выше золота и
драгоценных камней тамплиеры ценили сокровища духа, которые они получали на
Востоке от таких же “искателей истины”<48>.
74
То, что в недрах средневекового тамплиерства высокого посвящения папским Римом и
инквизицией было объявлено “сатанизмом”, как об этом заявляют без тени сомнения
авторы популярных книжек, не задумываясь, что тиражируют многовековую ложь, столь
же абсурдную, как обвинения на советских политических процессах 30-х гг. нашего века,
на самом деле явилось синтезом наследия Востока и изначального христианства,
попытками постижения структуры мироздания и определения в нем места человека,
который на протяжении всего своего существования отказывался признавать за собой
“случайность” и “эфемерность”, отстаивая божественность происхождения и
двойственность своей природы.
Тамплиеры согласны с мистиками других школ, что человек состоит из физического
тела, которое живет по законам жизни материи, астрального, являющегося продуктом
душевной жизни человека и связующего физическое тело с духом, и из духовной
сущности, собственно “я” человека, являющейся бессмертной монадой, возникшей вместе
со Вселенной, чьи бесчисленные воплощения способствуют как ее собственной эволюции,
так и преобразованию окружающего мира. Другими словами, от активной или пассивной
позиции каждого из нас, от нашего личного выбора, наших решений и наших поступков в
какой-то мере зависит и судьба мироздания; зависит от того, как проживет человек
очередную жизнь, являющуюся ареной борьбы сил света и тьмы, гармонии и хаоса,
знания и невежества, которые в человеческом восприятии идентифицируются с
понятиями добра и зла. Отсюда перед каждым человеком рано или поздно встает
неизбежная проблема выбора, поскольку он должен определить, для чего он живет и чему
содействует: увеличению хаоса, расширению тьмы, господству зла или же гармонизации
мира, распространению света, торжеству добра и знания…
Чрезвычайно важным вкладом тамплиеров в эту общепризнанную концепцию,
лежащую в основе всех мировых религий, стало утверждение, что абсолютного зла, как
такового, существующего изначально, на самом деле нет: зло есть такое же отсутствие
добра, как невежество является отсутствием знания, а тьма - отсутствием света. Этот
несколько неожиданный, однако строго логичный постулат не только снимал извечный
дуализм учений Востока и его несколько искусственное разрешение в иудео-
христианстве, но и впервые отводил человеку ведущее место в космосе, поднимая его в
качестве свободного, обладающего собственной волей “собеседника и соработника
Божия” в процессе длящегося сотворения мира.
Познавший свою божественность и свое значение, свою ответственность в борьбе со
злом и хаосом, которые выступают в облике воинствующего невежества, препятствуя
другим монадам осознать свою божественную сущность и предназначение, современный
человек уже не имеет права вести животную жизнь, потому что ему открылась свобода
выбора между светом и тьмой, добром и злом. Обретенное сознание обязывает человека
соответствующим образом строить и свою личную жизнь, отдавая себе отчет в своих
поступках и в их последствиях для окружающих. Поэтому - подчеркивалось на орденских
собеседованиях, - человек, вступивший на рыцарский путь служения людям и миру,
обязан стремиться к максимальной реализации своего таланта, знаний и сил на любом
избранном им поприще деятельности.
Насколько мне известно, так это и было. Аресты московских тамплиеров в 1930 г. и в
последующие годы, иногда прерывавшие их путь вместе с жизнью, иногда, если везло,
лишь на время вырывавшие из привычного быта, не влияли ни на их мироощущение, ни
на ту одухотворенность, с которой они шли по жизни. Последнее в одинаковой мере
относится и к творчеству Ю.А.Завадского, и к погибшему на Колыме П.А.Аренскому; к
А.С.Полю, проработавшему всю остальную жизнь в театральных вузах Москвы, и к
Л.А.Никитину, погибшему в октябре 1942 г. от цынги и пеллагры в лагерном лазарете
г.Канска. О последнем мне довелось слышать от двух людей, встретивших его в тюремной
камере: один видел его осенью 1930 г.<49>, другой в июне 1941 г.<50> Не зная друг
75
друга, оба они говорили об одном: о той мощной духовной и моральной поддержке,
которую получали от него сокамерники…
Показательно и другое. Встречаясь с большим количеством людей, прошедших через
лагеря, рассказывающих о своих впечатлениях и опыте, я не мог не отметить тот
парадоксальный факт, что в нечеловеческих условиях, где гибли во множестве физически
крепкие, но малообразованные люди, выживали физически слабые, однако крепкие духом
интеллигенты, те, которые знали почему они находятся в лагере, которые не считали себя
жертвой “политической ошибки”, рассматривавшие факт своего заключения как некое