три первые степени - ученика, подмастерья и мастера, - все же остальные оказываются
“декоративными” и, по существу, не прибавляют их обладателям никакого особого
авторитета и власти. Что же касается промежуточных степеней, то их присвоение
оказывается еще более запутанным и обычно объединяется с присвоением последующей
“основной” степени Шотландского обряда.
Но если в масонстве восхождение по основной триаде степеней (ученик, подмастерье,
мастер) весьма серьезно изменяло статус посвящаемого, то в “Ордене Света”, как согласно
показывали все его члены, переход из степени в степень не давал никаких новых прав,
кроме права присутствия при посвящении новых членов и возможности в дальнейшем
вести свой собственный кружок.
В связи с этим стоит остановиться и на самом ритуале посвящения в Орден, столь
отличном от ритуалов масонского посвящения, неоднократно описанных как в
специальной, так и в художественной литературе весьма подробно.
Наиболее обстоятельно об этой церемонии на допросах в ОГПУ осенью 1930 г.
рассказывали Ф.Ф.Гиршфельд и А.С.Поль, чьи показания рисуют одинаковую картину.
Проводящий посвящение “старший рыцарь” с белой розой в руке рассказывал
вступающим в Орден легенду о древнем Египте (о существовании среди египетских
жрецов трех степеней посвящения и, соответственно, знания - для народа, для жрецов, для
избранных), после чего к каждому посвящаемому подходили два других старших рыцаря,
мужчина и женщина, завещая ему быть мужественным, блюсти четь рыцаря и хранить
молчание о том, что ему предстоит узнать.
Затем посвящающий ударял каждого неофита рукой по плечу, иммитируя удар мечом
плашмя, как то происходило в реальном рыцарском посвящении, и предлагал избрать
орденское имя. Примечательно, что в разных кружках имена выбирались в каждом на
свою букву алфавита, что, по-видимому, было связано с какой-то их “систематизацией”.
При вступлении посвященному сообщались следующие сведения об Ордене: что он
состоит из семи степеней, что во главе Ордена стоит коммандор, что рыцари переводятся
из степени в степень в зависимости от их активности (на самом деле - по ознакомлении с
определенным количеством рыцарских легенд), что цель Ордена - борьба со злом, которое
заключено во всякой власти и в насилии над человеком. Также он узнавал, что в Орден не
принимаются лица, состоящие в политических партиях, в том числе в коммунистической,
однако принадлежность к анархическим группировкам допускается, и что средства
Ордена образуются путем ежемесячного отчисления средств рыцарями в размере одного
или полутора процента от их заработка.
В этом изложении при всем желании нельзя найти ни одной черты, роднящей
тамплиеров с масонами, особенно если вспомнить, что центральной темой (или сюжетом)
масонских обрядов, начиная с посвящения, всегда оставалось “возрождение человека”, т.е.
смерть и воскрешение, где важнейшую и обязательную роль в ритуале играли череп,
скелет, гроб и тому подобные атрибуты смерти и похоронного обряда. Изображения этих
предметов заполняют перевязи и фартуки масонов, их можно видеть на печатях, брелоках,
часах, предметах обихода, переплетах книг, в орнаментике домов и, конечно же, в
помещении самой ложи, обязательно драпированной в соответствии с ритуалом. Ничего
этого у анархо-мистиков нет - ни в показаниях, ни среди предметов, обнаруженных при
обысках их квартир, хотя на отыскание религиозных символов, “крестов с розой”,
94
символических рисунков и всего прочего работниками органов ОГПУ обращалось особое
внимание.
Стоит также напомнить, что масонство было исключительно мужским братством, куда
не допускались и до сих пор не допускаются женщины, хотя за последнее время и
появились собственно женские ложи. Наоборот, среди тамплиеров мы не просто
обнаруживаем женщин, но их присутствие при посвящении считалось особенно
желательным, возможно, как своего рода отражение рыцарственного “культа Дамы”.
Другой чертой, резко отличающей московских тамплиеров от французского масонства
было, насколько я смог заметить, резко отрицательное отношение к оккультизму и
спиритизму, занятия которыми считались недопустимыми для человека, идущего по пути
Света и опирающегося в своих действиях на огонек Божественной Искры, которую он
смог ощутить в себе и теперь несет столь же трепетно, как сохраняемое в ладонях
трепетное пламя свечи от Светлой заутрени…
Все сказанное заставляет признать, что несмотря на некоторые совпадения тамплиеры
(анархо-мистики) не принадлежали и не были связаны ни с одной известной ветвью
масонства, хотя принадлежность к масонству самого А.А.Карелина на первых порах
представлялась более чем вероятной. Такое заключение косвенным образом
подтверждается и действиями следователей ОГПУ, ни разу не попытавшихся поставить
знак равенства между тамплиерами и масонами, по которым в предшествующие годы
прошло несколько крупных “дел” в Москве и в Ленинграде<20>, или просто
поинтересоваться о наличии таких связей.
Но что же тогда представлял собой “Орден Света” и его филиации, такие как “Храм
Искусств”, “Орден Рыцарей Духа” и другие, о которых упоминало, с одной стороны,
обвинительное заключение 1931 года, а с другой - Юрий Аникст в своем памфлете против
А.А.Солоновича?
Мне представляется, что понять их возникновение и распад, их характер и место в
общественной жизни советской России 20-х годов в целом дают возможность показания
людей, в тот или иной момент следствия искренне объяснявших свое мировоззрение и
свою жизненную позицию. В том, что такая искренность была не только возможна в тех
условиях, но и использована многими из них, убеждают ответы подследственных на
следующий день после ареста, когда, заполняя так называемую “Анкету арестованного”, а
затем и в первом протоколе допроса, они указывали на свое “анархическое
мировоззрение”, часто не скрывая, что “к советской власти относятся, как и ко всякой
власти, отрицательно”, иногда поясняя, что “считают нужным ее поддерживать за
неимением лучшей”.
И все же это были очень разные люди по своим характерам, судьбам, устремлениям,
как разнствовали пути, которыми каждый из них пришел в “Орден Света”. Среди них
были люди равнодушные к церковной обрядности, прямо враждебные церкви, как
таковой, люди, глубоко верующие, и люди, только еще вступившие на путь своей веры.
Через интерес к мистике и толстовству к евангелическому христианству, например,
шел Н.К.Богомолов, один из ближайших сподвижников А.А.Карелина по Всероссийской
федерации анархистов-коммунистов. На допросе 14.9.30 г. он писал: “Еще раньше (смерти
Карелина. - А.Н.) я начал интересоваться учением Л.Н.Толстого. Одного анархо-
коммунизма мне казалось мало, казалось необходимым подвести под него более
обширные основания идеологического порядка. Толстой связывал свое учение с
христианством, и мне казалось необходимым изучить эту связь как в рамках учения
Толстого, так и вообще.<…> Я вошел в число членов-соревнователей Толстовского
общества в Москве. Посещал собрания Общества и много думал о том, какой путь
правильный: с применением насилия или без применения насилия. Решение этого вопроса
я считал для себя важным. На этом пути мне пришлось обратиться даже к прочтению
Евангелия и литературы по истории христианства. Отношение к этому вопросу церкви
меня тоже интересовало. Должен оговориться, что я вообще не церковник, никогда не
95
хожу в церковь. К Церкви, как властной организации, как к организации принципиально