В известной мере, историю религий можно рассматривать как историю трансформации
и расшифровки подобных ощущений, остающихся у человека неизменными с глубокой
древности до наших дней, поскольку, как теперь выясняется, менялось не их сущностное
содержание, а всего только их осмысливание и образное воплощение - все то, что на
протяжении веков питало музыкальное, изобразительное и литературное творчество
человечества, выраженное на языке символов той или иной культуры. В этом плане всякое
творчество, даже научное, - всегда мистично, потому что за комбинациями традиционных
символов у каждого подлинного, т.е. глубоко переживающего художника, открывается его
личный мистический опыт - та “гармония сфер”, то “проникновение в зазеркалье”, тот
“прорыв в параллельные миры”, который обогащает наши представления о явлениях и
силах, лежащих за пределами возможностей позитивной науки.
На такой базе и возникает религия, как предчувствие и предощущение
пробуждающейся в физическом теле духовной сущности, интересы и устремления
которой часто оказываются в разительном противоречии со “здравым смыслом” и
благосостоянием физического тела человека. Разлад между “физиологическими”
желаниями, к которым можно причислить также желания эгоистического и бытового
порядка, и духовными (душевными) устремлениями, замеченный человеком очень рано,
послужил, по-видимому, толчком к формированию и упорядочению как религиозных
воззрений, так и собственно церковных институтов, в центре внимания которых всегда
находилось не исследование мира и человека, не обращение мыслей последнего “к
звездам”, а всего только организация человеческого социума на определенной территории
и в столь же определенной культурной традиции, если понимать в данном случае под
“культурой” не духовную, а повседневную общественную деятельность людей на уровне
быта.
Задача управления человеческим обществом накладывала на религиозные институты
(церковь) такие же ограничения, как исследование материального (четырехмерного) мира
- на позитивную науку. Питаясь мистицизмом отдельных, канонизированных личностей,
допуская его в ограниченных дозах для массового потребления, ни одна из мировых
конфессий именно в силу своего положения и своих задач не поощряла (а то и прямо
запрещала) мистицизм, как путь получения ответов на “проклятые вопросы”, встающие
перед человеком.
В свою очередь, религиозные институты пользовались авторитетом и доверием
общества до тех пор, пока утверждаемые ими картины мира не вставали в вопиющее
противоречие с данными позитивной науки, от достижений и выводов которой с течением
времени все полнее и больше зависели благосостояние и жизнеспособность данного
социума. В результате очередного революционного переворота, чаемого всеми без
исключения слоями общества, оказывалось, что само общество вынуждено пожинать
плоды поистине пирровой победы. Наука, будучи изначально направлена на изучение
материального мира, опровергая теоретическое основание той или иной религиозной
системы, по существу, вместе с религией уничтожала и построенную на ее постулатах
мораль, не предлагая ничего взамен.
Кризис веры в европейском мире, начавшийся с восторга материалистов XVIII века по
поводу “освобождения человека от Бога”, очень скоро привел “свободное человечество”
не к действительному атеизму, предполагающему очень высокий уровень развития
личности, не к агностицизму, предполагающему столь же высокий интеллектуальный
уровень этой же личности, а всего только к примитивному нигилизму, повергнувшему в
отчаяние и ожесточение людей слабых и скудоумных. Следует, впрочем, отметить, что
этот же нигилизм заставил людей разумных обратиться к поискам ответов на вопросы, с
особой четкостью поставленные в русской литературе второй половины прошлого века:
что я есмь? зачем живу? для чего появился на свет? почему должен страдать? зачем
следует соблюдать заповеди, если жизнь дается один только раз, а потом - “лопух
вырастет”?
Эти и подобные вопросы накапливались в человечестве с незапамятных времен. Их
задавали поэты Шумера и Аккада, Индии и древнего Египта, мудрецы Китая и Эллады.
Но только теперь с развитием науки и падением престижа религии, с разрушением
незыблемого (но никогда не выполнявшегося!) кодекса морали, в общих чертах сходного
для всех религий и всех культур, эти вопросы поставили под сомнение многое из того, на
чем строилась духовная культура предшествующих тысячелетий.
Почему пошатнулись религиозные институты и, в первую очередь, институты
христианских конфессий? Почему они теперь вынуждены или уступать свое место
возникающим новым сектам, объединениям, общинам, или же модернизироваться,
поспевая за модой и требованиями общества? Причин может быть названо много, но
истинная причина заключена, как мне представляется, в том, что ни одна из великих
мировых религий не смогла объективно ответить на эти вопросы, без разрешения которых
в соответствии с данными современной науки человек конца XX столетия отказывается
если не жить, то повиноваться.
В самом деле, намного ли отличается в этом плане догматическое христианство от
науки, уверяющей, что никакой “души” человек не имеет, а является “всего только”
продуктом случайных генетических мутаций, существующим от момента зачатия до
момента прекращения своих физиологических функций? Ведь жизнь человеческая по
христианским воззрениям оказывается все равно “одноразовой”, поскольку наличие у
человека бессмертной души гарантирует ему только награду или наказание за прожитую
на земле жизнь, но отнюдь не проливает никакого света на ее смысл. Иудео-христианские
религии не отвечают на вопрос, откуда и зачем появилась эта “душа”, чтобы соединиться
с телом, и почему, пройдя в этом теле то очень короткий, то достаточно долгий отрезок
жизни, часто приобретая огромный опыт и знания, она обречена на последующую
“вечность” абсолютной бездеятельности “блаженства” или “мук”.
С точки зрения логики - бессмыслица. Как и в случае с наукой, мировые религии не
могут ответить на вопросы “зачем”, “для чего” и “почему”. Даже буддизм, привлекающий
возможностью бесконечных воплощений, то есть возможностью для души активного
существования и азартной деятельности (переиграть карму!), в конечном счете
представляет ее будущее столь же бесперспективным, как вращение молитвенных
мельниц, установленных на горных потоках Тибета…
Так получилось, что именно развитием знаний человека о себе и о мире XX век
поставил вопрос об ограниченности традиционной науки, несостоятельности
традиционных религиозных систем и необходимости поисков новых путей для решения
кардинальных вопросов человеческого сознания.
Этими путями могут быть те, которые и ранее указывал человеку его мистический
опыт, и которые для области паранормальных (аномальных) явлений становятся в наши
дни если не прямым объектом изучения, то, во всяком случае, полем чрезвычайно
интересной и перспективной работы.
Позволительно спросить: какое это имеет отношение к мистике, если, как мы
убеждаемся, подобные явления связаны с открывающимися и развивающимися силами
физического тела человека? Это так, но было бы опрометчиво утверждать, что указанные
силы исходят непосредственно из человеческого тела, а не проявляются в нем, вызывая
некий резонанс. Мне представляется, что то или иное человеческое тело (далеко не
каждое!) в определенной ситуации может служить своего рода приемником, проводником