ходили самые преувеличенные рассказы об оргиях, совершающихся в прочно
укрепленных и малодоступных жилищах тамплиеров: bibere templariter обратилось в XIII
в. в поговорку<3>, а в Англии предостерегали тогда молодежь обоего пола от поцелуев
храмовника. Таинственность, которой окружали себя тамплиеры, посещавшие только
свои капеллы, исповедовавшиеся только у своих клириков и совершавшие обряд приема
новых членов при строго закрытых дверях для публики, давала возможность рассказывать
недоброжелателям Ордена самые невероятные вещи; а врагов у него было множество:
князья завидовали богатству и политическому могуществу тамплиеров и негодовали на
невозможность обложить их, как клириков, какими-либо поборами; прелаты никак не
могли помириться с канонической независимостью от них духовного Ордена; горожане и
поселяне ненавидели храмовников за надменность и разгул, печальные проявления
которых им не раз приходилось испытать на себе. Нравственное падение Ордена в XIII в.
было так велико, что сами покровители его, папы, иногда укоряли магистров за дурное
поведение рыцарей. В среде самих тамплиеров по временам появлялись лица, мечтавшие
о реформе своего Ордена, но их единичные попытки при сосредоточении власти у
капитулов, конечно, не имели, да и не могли иметь успеха.
Это общее недовольство тамплиерами помогло французскому королю Филиппу
Красивому добиться от папы Климента V уничтожения Ордена. У Филиппа были свои
основания к ненавистипротив тамплиеров. С падением Акконы Орден лишился
последнего убежища в Сирии, и магистр со своим капитулом решил перебраться во
Францию, где у тамплиеров было больше всего поместий и замков. Такое сосредоточение
Ордена во Франции скоро сказалось весьма вредно на королевской власти. Когда Филипп
Красивый поднял вопрос об обложении французского клира податью в пользу казны,
тамплиеры оказались на стороне папы Бонифация VIII и вместе с ним решительно
отрицали законность королевских притязаний. Король не мог простить Ордену этой
оппозиции, и, по словам Виллани, еще при избрании преемника Бонифацию заключил с
будущим папой Климентом V тайный договор, одну из статей которого предоставил себе
обозначить впоследствии. Филипп не решался открыто напасть на Орден, имевший в
одной Франции до 15 000 рыцарей, и выжидал случая, чтобы верней нанести удар врагу.
Случай не замедлил представиться. Один тамплиер, выгнанный из Ордена за дурное
поведение, сидя в тюрьме рассказал своему товарищу по заключению, фло-рентинцу
Ноффидеи, о тайнах тамплиеров. Хитрый итальянец, знавший о ненависти короля к
Ордену, решился воспользоваться этим открытием для своего освобождения. Он
потребовал, чтобы его с товарищем представили королю. Требование было исполнено, и
преступники рассказали Филиппу следующее: 1) тамплиеры при вступлении в Орден
дают клятву защищать его всеми средствами sive juste, sive injuste; 2) начальники Ордена
вступили с сарацинами в тайный договор, направленный к выгоде врагов христианства; на
своих тайных собраниях они попирают ногами крест, плюют на него и ругаются над
христианством; 3) все начальники тамплиеров — убийцы, умерщвляющие тех рыцарей,
которые, не вынося заблуждений Ордена, пытаются покинуть его; они же убивают детей,
рождаемых соблазненными от рыцарей женщинами; 4) рыцари презирают папу,
отвергают таинства и исповедь; 5) не довольствуясь сношениями с женщинами,
тамплиеры предаются друг с другом содомскому греху; 6) назначение в магистры
172
совершается тайно, в присутствии немногих, причем магистр, вероятно, отрицает Христа
или делает что-то другое ужасное; 7) у Ордена есть тайные статуты, несогласные с
христианством, но их запрещено открывать под страхов вечного заключения; 8) все их
преступления, совершаемые на пользу Ордена, не почитаются рыцарями за грех.
Получив этот донос, король освободил доносчиков от заключения, а их обвинения на
Орден сообщил папе Клименту и потребовал от него следствия над тамплиерами. Но
Климент V вопреки ожиданию уклонился от исполнения этого требования и даже вызвал
к себе магистра для совещаний о новом крестовом походе. Отказ папы однако не
остановил Филиппа, и он от своего имени тайно разослал приказ арестовать тамплиеров
разом по всей Франции на 13 октября 1307 г. и немедленно же приступить к допросу
арестованных, причем следователям позволено было прибегать к пыткам. Папа сперва
протестовал против ареста и вообще подсудности Ордена королю, но, получив показания,
подтверждавшие обвинения, взведенные на тамплиеров, и выслушав лично признания 72
рыцарей, изменил свое отношение к делу: теперь он сам рассылает окружное послание по
всей западной Европе с требованием ареста тамплиеров. В этой булле Климент заявляет,
что рыцари сознались в отрицании Христа, обожании идола и во многом ином, о чем он из
приличия умалчивает. Теперь процесс тамплиеров получил законный ход, и королевские
следователи передали ведение допросов папской комиссии. Последней Климент
предписал произвести следствие со всевозможным беспристрастием, не прибегая к
пыткам. Комиссия не только переспросила всех арестованных, но и вызывали давать
показания всех, желающих защитить Орден. Сперва на этот вызов никто не откликнулся,
но когда убедились, что допросы производятся беспристрастно и без пыток, нашлось
немало охотников давать показания в пользу Ордена. Акты парижского процесса,
изданные сперва в извлечении Дюпюи<4>, а потом в полном виде — Мишле, и служили
до сих пор главным источником для изучения тайн Ордена тамплиеров.
Хотя папская комиссия старалась производить следствие с возможным
беспристрастием, не прибегала к пыткам, тем не менее данные перед нею показания
полны противоречий, и по ним весьма трудно составить себе определенное представление
относительно справедливости или несправедливости взведенных на Орден обвинений.
Большая часть тамплиеров от магистра до последнего оруженосца сознавалась, например,
что во время приема в Орден вступавших заставляли отрицать Христа и ругаться над
крестом; но попадались и такие свидетели, которые уверяли, что рыцари питали самое
высокое почтение к изображению креста, что они не осмеливались совершить никакого
естественного отправления, не сняв сперва плащ с нашитым на нем крестом. Доносчик ни
одним словом не упомянул о почитании тамплиерами какой-то головы, о ношении ими
особого пояса, о неприличном поцелуе; а между тем в актах процесса эти три пункта
играют весьма видную роль, но показания на их счет полны разногласий. Одни считают
эту голову изображением Бафомета и уверяют, что при поклонении ей рыцари
произносили “Аллах”, помазали ее кровью детей и пили перед ней вино, смешанное с
прахом сожженных покойников; другие напротив, не отрицая почитания головы, не
видели в этом ничего предосудительного и полагали, что это голова Иоанна Крестителя,
апостола Петра или св. Власия; третьи на вопросы о голове отвечали полным неведением.
Как свидетели не сходились в определении значения головы, так точно они разногласят
и в описании ее формы: одним она казалась головою мужчины с длинною бородою,
другие, напротив, уверяли, что видели женскую голову и поклонялись ей, как голове
одной из II 000 дев. Ношение пояса тоже признавалось почти всеми свидетелями, но одни
ставили его в связь с обожанием головы и уверяли, что поясом сперва обвивали идола, а
потом опоясывали нового рыцаря и брали с него обязательство всегда носить его на себе;
другие, напротив, считали ношение пояса знаком смирения и возводили этот обычай ко