Мужчина никак не комментирует мой выбор. Просто убирает руки, позволив продолжать самой. И я продолжаю, хотя застежек здесь как замков в главном банке столицы. «Почему сейчас?» – вертится в голове. Разве подобное может возбуждать? Каменный орган под моими руками отвечает на это без слов. Наконец, добираюсь до него. Пользуясь тем, что Министру явно не до меня, начинаю издалека – глажу пальцами, целую. Ну и рассматриваю внимательно, пока есть возможность. Гадость… Но хотя бы не больно. Поняла, что мужчина не так уж сосредоточен на казнях, только когда положил руку мне на макушку.
- Не вижу рвения, Майра, - припечатал таким тоном, что поджилки затряслись.
Поспешно открыла рот и начала делать то, что на картинках разглядела. Они, правда, совсем маленькие, да и хватило меня минут на двадцать. Мужчина внезапно остановил, рывком оттянув мою голову за волосы.
- Опыта набралась? – глухо прорычал, наклонившись вплотную к лицу.
- Попросила у тети книжку, - пролепетала растеряно, пытаясь не грохнуться в обморок от ужаса.
Мужчины все же странные существа. В прошлый раз он был недоволен, что я ничего не знаю. Теперь сердится, потому что знаю. Неправильно делаю? Министр просканировал взглядом, будто посчитал, что лгу. Потом буркнул что-то неразборчиво и отпустил. Незаметно выдохнула и продолжила делать, что делала. Скучное все же занятие… И что в нем находят вообще?
Глава 6.
Может, и было скучно, но как пролетело время, я не заметила. Делала явно что-то не так, потому что никаких особых эмоций мои движения у Министра не вызвали. Напротив, достала из штанов я гораздо более крепкий орган, чем вижу сейчас перед собой. На улице все затихло, мужчина, оказывается, исподтишка наблюдает за мной. И посмеивается.
- Не нравится? – смотрю на него испуганно.
- Надо больше… читать, Майра. Пойдем.
- Куда? – ляпаю и осекаюсь.
- Посмотрим на трупы повстанцев.
Все же отвечает. Но лучше бы молчал. Министр встает и начинает одеваться. Он хмур, выглядит усталым и замотанным. Тороплюсь натянуть собственную одежду. Это сложно, потому что все время кошусь на мужчину. Неужели поведет вниз? Зачем? Вопросов не задаю, толку от меня сегодня и так немного. Зато нелепостей предостаточно.
Мы, правда, спускаемся вниз по другой лестнице. Идем долго, почти в полной темноте. Цепляюсь за руку Министра – очень страшно упасть здесь и сломать шею. Он молчит, никак не реагирует на мое самоуправство. Наконец, ступеньки заканчиваются. Перед нами плохо освещенный коридор, полный солдат и еще каких-то людей. Теперь уже Министр крепко берет меня под локоть и буквально тащит за собой. Вскоре заходим в комнатушку. Гончие расступаются, никак не реагируя на меня. Внезапно доходит, что это и есть те самые ужасающие дворцовые катакомбы. Пугаюсь настолько, что начинаю упираться. Главная гончая на это тихо ругается и отпускает. Но сбежать не выходит, солдаты перекрывают выход из камеры. Понимая, что не смогу просто незаметно выйти и постоять где-нибудь в коридоре, разворачиваюсь.
Министр стоит около стола в центре камеры и нависает над человеком на нем. Хотя человеком это можно назвать только с большой натяжкой. Кожа и мышцы свисают с белеющих костей, несчастный не стонет, только что-то мычит чуть слышно. Пахнет кровью, мочой и каким-то обеззараживателем.
- Подойди, Майра, - разносится почти в полной тишине.
Замираю на месте от ужаса, но ближайший солдат чувствительно пихает в спину. Едва не падаю, но все же делаю несколько шагов в нужную сторону. Потом еще несколько на негнущихся ногах. Останавливаюсь за плечом Министра и смотрю в пол.
- Посмотри на него, - приказывает спокойно. – Узнаешь?
Сам вопрос почти доводит до обморока. Если я знаю этого человека, то и сама могу отсюда больше никогда не выйти.
- Ну же! – прикрикивает на меня.
Поднимаю глаза и смотрю сразу на лицо, не то вывернет прямо в кишки несчастного. Это мужчина, вижу по одежде, по ширине плеч, по размеру переломанных стоп. Лицо изуродовано до неузнаваемости, волосы торчат клоками, но я узнаю. Это Кевин, какой-то дальний родственник Тома из соседнего квартала. Именно у него единственного я видела глаза такого удивительного цвета – сине-зеленые с золотистыми крапинками. И оставшиеся волосы тоже очень редкого оттенка – очень светлые, рыже-пшеничные.