Глава двадцать первая
Стараясь не шуметь, Гермиона осторожно отодвинула стул и встала из-за стола. Она посмотрела на сидящего неподвижно Блейза, держащего сложенные в замок пальцы на уровне рта и опирающегося локтями на столешницу. О том, что творилось у него в душе, она могла лишь догадываться, ощущая, в свою очередь, жуткое чувство вины. «Я же поступила правильно?» - терзали её тревожные сомнения, и она долгое время не решалась покинуть его, ни один раз всё взвешивая и осмысливая. Решив таки, что ему сейчас необходимо остаться наедине с собственными мыслями, она молчаливо двинулась к выходу. Однако почти дойдя до коридора по узкому межкомнатному проходу, Гермиона вдруг замешкалась. Теперь стало казаться, что она сболтнула лишнего про Малфоя; что ей не стоило так сильно раскрываться. А вдруг Блейз, обозлившись, всё перескажет ему? У него есть на то полное право. Но ведь потом и с Малфоем проблем не оберешься, ему только дай повод над ней поглумиться. «Нет, я не могу оставить всё как есть». Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Гермиона энергично направилась в обратную сторону. - Блейз, - осторожно позвала она его, остановившись в арочном проёме. - Я понимаю, что это верх наглости, наверное. Но этот разговор мог бы остаться между нами? - Хорошо. - Спасибо, я знаю, что ты не из болтливых и вряд ли бы стал с Малфоем делиться, но так не спокой... - Гермиона оборвала себя на полуслове, когда услышала резкий скрип деревянных ножек, шумно проехавшихся по ламинату. Вскочив на ноги, Блейз в мгновение ока, как ей показалось, вырос огромной нависающей горой, а она сама оказалась прижатой спиной к шершавой стене. Никогда прежде Гермиона не видела его таким, отчего даже дыхание спёрло. Он был зол, чертовски зол. И эта немая ярость ни в коем веке не шла в сравнение со вспышками гнева Малфоя. - Ты пришла в дом мужчины, а говоришь о другом - очень нетактично с твоей стороны, - приглушённо заметил Блейз, мучительно медленно склоняясь всё ближе к её лицу. - Как ты думаешь, мужчина позвал женщину к себе, чтобы остаться наедине в квартире, где их никто не побеспокоит, просто так? Глупышка, как можно быть столь наивной. Шумно вздохнув, он втянул крупными ноздрями аромат её кожи - чуждый запах другой расы. Впрочем, Блейз практически от всех белокожих его ощущал: чей-то ему был противен, чей-то - безразличен. Но этот душок, исходящий от Гермионы, ему не казался неприятным, а скорее наоборот - как лакомство, он отдавал чуть сладковатым ароматом, который хотелось попробовать на вкус. - Я... - она запнулась, путаясь в мыслях и не понимая, как реагировать. - Ты меня... пугаешь. Прекрати, пожалуйста. - Прекратить... что? - произнёс прерывистым шёпотом Блейз, обдавая её губы горячим дыханием. - Я вот думаю, что надо брать от ситуации по максимуму. Когда мне ещё выпадет подобный шанс? Гермиона никак не отреагировала на его слова, поэтому, выждав с минуту, он нехотя отодвинулся и увидел, как плотно она зажмурилась и отчаянно сжала губы. Да так сильно, что от них отлила кровь и они стали белее снега. Её маленькие ресницы дрожали, как и всё тело. Она едва себя сдерживала, чтобы не заплакать. «Я перегнул», - виновато подумал Блейз. Он выпрямился, отступил на шаг и тихо произнёс: - Прости. Глаза, в уголках которых блестели слёзы, Гермиона открыла не сразу. Со стороны она выглядела словно пугливый зайчонок, готовый в любую секунду зажмуриться снова. Но, видимо, осознав, что на её как минимум губы больше никто не покушается, осмелела. Она посмотрела на Блейза, не в силах скрыть охватившие её страх и гнев. Больше не было сил терпеть щемящую боль в груди, но меньше всего хотелось перед ним разреветься. Грубо отпихнув его ещё дальше от себя, Гермиона, срываясь на бег, поспешила в коридор, где схватила с пола свои рюкзак и кеды. Сложный электронный замок подчинился ей не сразу, пощекотав нервы мыслью, что ещё придётся обращаться за помощью в этом нехитром деле. Но всё-таки дверь поддалась, и она смогла выскочить из квартиры, ступив босыми ногами на холодную кафельную плитку.