«Нет, я не могу оставить всё как есть».
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Гермиона энергично направилась в обратную сторону.
— Блейз, — осторожно позвала она его, остановившись в арочном проёме. — Я понимаю, что это верх наглости, наверное. Но этот разговор мог бы остаться между нами?
— Хорошо.
— Спасибо, я знаю, что ты не из болтливых и вряд ли бы стал с Малфоем делиться, но так не спокой… — Гермиона оборвала себя на полуслове, когда услышала резкий скрип деревянных ножек, шумно проехавшихся по ламинату.
Вскочив на ноги, Блейз в мгновение ока, как ей показалось, вырос огромной нависающей горой, а она сама оказалась прижатой спиной к шершавой стене. Никогда прежде Гермиона не видела его таким, отчего даже дыхание спёрло. Он был зол, чертовски зол. И эта немая ярость ни в коем веке не шла в сравнение со вспышками гнева Малфоя.
— Ты пришла в дом мужчины, а говоришь о другом — очень нетактично с твоей стороны, — приглушённо заметил Блейз, мучительно медленно склоняясь всё ближе к её лицу. — Как ты думаешь, мужчина позвал женщину к себе, чтобы остаться наедине в квартире, где их никто не побеспокоит, просто так? Глупышка, как можно быть столь наивной.
Шумно вздохнув, он втянул крупными ноздрями аромат её кожи — чуждый запах другой расы. Впрочем, Блейз практически от всех белокожих его ощущал: чей-то ему был противен, чей-то — безразличен. Но этот душок, исходящий от Гермионы, ему не казался неприятным, а скорее наоборот — как лакомство, он отдавал чуть сладковатым ароматом, который хотелось попробовать на вкус.
— Я… — она запнулась, путаясь в мыслях и не понимая, как реагировать. — Ты меня… пугаешь. Прекрати, пожалуйста.
— Прекратить… что? — произнёс прерывистым шёпотом Блейз, обдавая её губы горячим дыханием. — Я вот думаю, что надо брать от ситуации по максимуму. Когда мне ещё выпадет подобный шанс?
Гермиона никак не отреагировала на его слова, поэтому, выждав с минуту, он нехотя отодвинулся и увидел, как плотно она зажмурилась и отчаянно сжала губы. Да так сильно, что от них отлила кровь и они стали белее снега. Её маленькие ресницы дрожали, как и всё тело.
Она едва себя сдерживала, чтобы не заплакать.
«Я перегнул», — виновато подумал Блейз. Он выпрямился, отступил на шаг и тихо произнёс:
— Прости.
Глаза, в уголках которых блестели слёзы, Гермиона открыла не сразу. Со стороны она выглядела словно пугливый зайчонок, готовый в любую секунду зажмуриться снова. Но, видимо, осознав, что на её как минимум губы больше никто не покушается, осмелела.
Она посмотрела на Блейза, не в силах скрыть охватившие её страх и гнев. Больше не было сил терпеть щемящую боль в груди, но меньше всего хотелось перед ним разреветься.
Грубо отпихнув его ещё дальше от себя, Гермиона, срываясь на бег, поспешила в коридор, где схватила с пола свои рюкзак и кеды. Сложный электронный замок подчинился ей не сразу, пощекотав нервы мыслью, что ещё придётся обращаться за помощью в этом нехитром деле. Но всё-таки дверь поддалась, и она смогла выскочить из квартиры, ступив босыми ногами на холодную кафельную плитку.
***
Холодный ночной ветер противно завывал, скользя по голой из-за задравшегося свитера пояснице. А она, сидя на полу напротив двери своей служебной квартиры, ни на что не обращала внимание. Абсолютное безразличие после изматывающих слёз и переживаний — совершенно обычное дело. Ей просто надо время, чтобы восстановиться и выбросить из головы события сегодняшнего дня. Проглотить этот горький осадок от естественно возникшей обиды.
Приближающиеся шаркающие шаги всё же привлекли её, и Гермиона устало повернула голову в сторону источника звука. К ней медленной, ленивой походкой приближался Малфой, одетый в белую майку-алкоголичку, спортивные треники, задранные почти до колена, и резиновые шлёпанцы. Раньше она бы прыснула в кулак, увидев его в таком наряде, но за пару недель его новый образ успел приесться, и теперь даже он ничего не мог шевельнуть в её душе в такой отвратный день.
— Чего тут расселась? — спросил Драко, остановившись возле неё на расстоянии метра. Он облокотился на каменное ограждение, устремив свой взгляд куда-то вперёд — в ночную темноту.
— А ты теперь гуляешь? — задала встречный вопрос Гермиона, не желая отвечать.
— Да кто в таком виде людям на глаза захочет попадаться? — он выудил из кармана какой-то белый продолговатый коробок, на котором через мгновение зашелестела целлофановая упаковка. — Ходил в палатку купить сигарет.
— А деньги откуда? Ты же говорил, что не можешь с карточки снимать.
— Блейз вместе с едой передал кое-какую мелочь и деньги на карманные расходы.
— Какой заботливый, — горько усмехнулась Гермиона, не сумев скрыть своего разочарования.
— Что, свиданка не удалась? — едко бросил Драко. Подкурив сигарету, он сделал после длительного перерыва свою первую затяжку, от удовольствия даже прикрыв глаза. Находясь в таком расслабленно-приятном состоянии, он повернулся к ней лицом и продолжил говорить, на этот раз делясь своими мыслями: — Вот поэтому я и не связываюсь с бедняками. С вами слишком много мороки. Гордость для многих из вас дороже денег, хотя, если быть откровенными, только чисто между нами, — у всего есть своя цена. Просто что бедняку ещё делать, если не хвататься за свою гордость? Ведь в кошельке ни гроша. А вот люди из высшего света, или приближённые к таковому, — совсем другой сорт. Девушки с хорошей родословной понимают, как устроен мир, так как их образованию и воспитанию уделяют достаточно времени. А бедняки таким ресурсом как «время», ровно как и «деньги», попросту не располагают. И это совсем не потому, что они такие несчастные, не в той семье родились. Нет. Это ген. Ген нищеты. Даже если бедняку дать крупную сумму, как начальный капитал, он банально не сможете его не то что бы приумножить, а даже сохранить.
Поднявшись на ноги, Гермиона раздражённо процедила, смотря на бесившую её морду Малфоя:
— Бедняки то, бедняки сё. А чем вы лучше, богачи? Только и можете, что разбрасываться деньгами, ведь там, — она с силой ткнула указательным пальцем в его грудь, — у вас пусто.
— Пусто, говоришь, — тихо повторил Драко. Докурив сигарету, он небрежно затушил её об ограждение и кинул всё ещё тлеющий бычок вниз, проследив взглядом за его одиноким падением до самого асфальта. — Ну да, куда уж нам до ваших пылких сердечек… Вот только помнится мне, что не так давно ты на Блейза смотрела с искренним обожанием, чуть ли слюни не пускала. А теперь что? Прошла любовь, завяли помидоры?
— Да, завяли. А тебе какое дело до моих помидоров, придурок? — огрызнулась Грейнджер, да с таким напором, что Драко от неожиданности даже опешил.
— Абсолютно никакого, идиотка, — покосившись в её сторону, бросил он надменно.
Однако прежде чем Гермиона успела отреагировать, Малфой скорым шагом подошёл к двери, распахнул её и скрылся в квартире. Притом ни звона ключей, ни механических щелчков она не услышала, вследствие чего последовал логический вывод, прогремевшей в её голове крайне возмущённым возгласом:
«Ещё и дверь была не заперта?!»
Уходя на работу, Гермиона всегда оставляла дубликат ключей — на случай, если ему понадобится срочно выйти, искренне беспокоясь как за его безопасность, так и за комфорт. Конечно, она понимала, что природный катаклизм просто так не свалится на голову, но и от несчастного случая никто не застрахован — сколько людей ежегодно сгорает заживо, наглотавшись дыма, пока они в спешке ищут ключи, не говоря уже о тех несчастных, у кого их и вовсе нет.
«Не пойми где и с кем шляется, а дверь, значит, нараспашку: заходи, кто хочет — выноси, что хочешь… Замечательно», — продолжая про себя ворчать, Гермиона не спеша приблизилась к двери. Когда она только потянулась к ручке, вдруг раздался щелчок — щелчок замка от повернувшегося в механизме ключа. Было уже бесполезно хвататься за ручку и тщетно пытаться дёргать дверь на себя.