***
Маленькое и уютное заведение идеально соответствовал вкусам Забини: стоило Гермионе переступить порог ресторана, как ей тут же бросились в глаза три обязательных для него условия: приглушённое желтоватое освещение, мебель ручной работы и аромат домашней кухни. Она настолько привыкла к его отнюдь не снобистским предпочтениям, и сама будучи неравнодушной к подобным местам, что охотно отдавала ему право выбора всякий раз, когда они собирались где-нибудь поужинать.
Их компания из четырёх человек разместилась в самом углу: девушки сели возле окна, а мужчины охотно расположились у прохода. В меню не оказалось ни азиатских, ни слишком острых блюд, из-за чего недавний спор совсем забылся, уступив место шуткам и хорошему настроению.
— Итак, попрошу минуточку внимания, — приподняв бокал с тёмным пивом, заговорил Блейз. — Три с половиной года усердной работы дали свои плоды, и это, я хочу заметить, очень хорошие результаты для такого малого срока, поэтому поздравляю Гермиону с началом нового собственного проекта!
— Спасибо, Блейз, — смущённо отозвалась она, поддержав ритуал с пивом, как и остальные присутствующие за их столом.
Они разом отпили несколько глотков, и затем, шумно поставив наполовину опустошённые бокалы на стол, захохотали с удвоенной силой.
— Вчера Симус, — Гермиона аккуратно отрезала кусочек лососевого стейка и взглядом отыскала стоящую возле Невилла чашу со сливочным соусом, но, прежде чем она успела к ней потянуться, Забини уже предусмотрительно перенёс плошку к её тарелке. Она благодарно улыбнулась ему и продолжила говорить, — ввалился в мой кабинет, взлохмаченный и перемазанный в какой-то саже. И, увидев новое приобретение — маленький диванчик, — тут же на нём разлёгся под громкие причитания о том, как его все достали, и он отказывается с этими животными дальше работать.
— Понимаю его, — устало выдохнул Долгопупс. — Особенно Паркинсон выматывает со своими ста пятью замечаниями: встал не так, сел не так, посмотрел не так. Ещё и назовёт каким-нибудь чучелом лопоухим.
— Я думаю, она так себя ведёт от глубокого душевного одиночества, — мягко заметила Полумна.
— Ты слишком добрая, — он мотнул в несогласии головой и влюблённо посмотрел на свою жену.
Разговор плавно перетёк в русло информационных разработок, где основными ораторами были Гермиона и Невилл, оглашая планы своих отделов; иногда что-то вставляла Полумна, в то время как Блейз сидел в полной прострации, улавливая по смыслу лишь отдельные фразы. Он одно время, чтобы не ощущать себя белой вороной в их компании, даже попытался подтянуть свои знания в данной области, но толку было мало, так как они явно использовали какие-то жаргонные словечки, лишь иногда смутно напоминающие термины из учебников.
Звонко постучав вилкой по стакану, Луна смогла сосредоточить на себе внимание всех сидящих за столом и, выждав театральную паузу, заговорила:
— У меня тоже есть одно объявление. Оно касается в первую очередь семьи Долгопупсов… так как в ней ожидается пополнение.
За столом воцарилось молчание. Из маленьких динамиков, установленных по периметру через каждые три-четыре метра, тихо играла кантри-музыка, а другие посетители, в основном сидящие по парам, приглушённо переговаривались.
— В смысле, ты беременна? — первой подала голос Гермиона. Она выглядела потрясённой, но в её глазах искрился восторг.
Полумна нежно улыбаясь, слегка кивнула головой и тут же на весь ресторан раздался радостный крик вскочившего со своего места Невилла:
— Я стану папой!
Немногочисленные посетители, обернувшись, скромно зааплодировали, кто-то из мужчин пронзительно свистнул и участливо воскликнул: «Молодец».
Оставшийся вечер прошёл в обсуждениях будущих планов: ещё не зная пола ребёнка, все, кроме Забини, влились в горячий спор под названием «будущее имя дитя». Варианты Луны были под стать её характеру — крайне странными, в то время как у Невилла до смешного нелепыми. Гермиона, участвуя в лице независимого судьи, отбрасывала и раскритиковывала непонравившиеся предложения, мотивируя будущих родителей думать усерднее.
— Уже довольно поздно, — негромко произнёс сам себе Блейз, но все тут же переключили своё внимание на него и притихли. Он окинул взглядом заинтересованные лица, немного растерявшись, хотя внешне этого было не заметить, и лаконично добавил: — Ну, почти полночь.
— Да, засиделись мы, — подхватила Грейнджер. — Давайте собираться — и по домам.
***
Машина плавно затормозила возле подъезда двенадцатиэтажного квадратного здания. Многоэтажка в элитном районе с консьержем на первом этаже и домофоном на стальной двери все ещё казалась Гермионе чуждой и непривычной, хотя с переезда и прошло уже почти полгода. Её всё ещё тянуло в ту маленькую квартирку двухэтажного дома даже несмотря на то, что нынешнее жилище в четыре раза превышало площадь предыдущего.
— Спасибо, что довёз, — улыбнулась она, встретившись взглядом с вымотанным Забини, который расслабленно развалился в водительском сиденье. Отстегнувшись, Гермиона наклонилась к нему и едва ощутимо коснулась губами его щеки. — Будь аккуратен на дорогах.
— Хорошо. Доброй ночи, — на прощание он слегка махнул рукой и, дождавшись, пока она подойдёт к подъезду и достанет из сумочки ключи, мягко дал по газам, выворачивая руль для поворота на сто восемьдесят градусов.
Усатого дедушки не было за консьержной стойкой, поэтому, негромко цокая широкими низкими каблуками, Гермиона в полном одиночестве дошла до панелей лифтов.
Собственная квартира на пятом этаже встретила её отнюдь не прелестными благоуханиями; заспанный виновник запашка тут же показался возле порога: сонно зевая, он наблюдал за тем, как она впопыхах сняла обувь, тут же устремившись быстрым шагом прямиком на кухню.
Дверца холодильника открыта нараспашку, молоко и кое-какие продукты были разбросаны на полу, а на полках творился ещё больший бардак из надкусанных сосисок и колбас.
— Живоглот, гад такой! — негодующе воскликнула хозяйка, в то время как кот уже благополучно скрылся из виду. — Мне что, замок на холодильник вешать?!
Однако не успела она приступить к уборке, как кто-то позвонил в дверь. Первая же возникшая ассоциация указывала на зачем-то вернувшегося Блейза. Может, опять что-нибудь у него в машине из своих вещей оставила? С её рассеянностью — обычное дело.
Не став смотреть в глазок, Гермиона сразу распахнула дверь и застыла, изумлённо уставившись на ночного гостя. Она не верила собственным глазам, блуждая по нему растерянным взглядом. И лишь спустя долгие минуты послышался её взволнованный шёпот:
— Драко?
— Привет, — не сдержав лукавой улыбки, произнёс возмужавший Малфой, значительно разросшийся в плечах, точно он побывал в лагере особо опасной спортивной подготовки. Его светлые волосы рваными кончиками тянулись к ключицам, обнажённым из-за широкой и свободно болтающейся на теле футболки. А возле правого уголка рта появился нечёткий, но заметный шрам.
— Ты… — Гермиона запнулась, её мысли спутались, в то время как сердце встрепенулось от радости.
Драко шагнул в квартиру, прикрывая за собой дверь. И как ни в чём не бывало, словно это не он исчез на три года, игриво констатировал:
— Я тут в неприятности вляпался, поэтому поживу у тебя кое-какое время.
— Самоуверенный и наглый Драко Малфой собственной персоной? — усмехнулась Грейнджер, изменившись в лице. — Долго же ты в неприятности вляпывался.
— Прости, задержался немного.
Подавшись вперёд, Драко улыбнулся ей в губы. К его искреннему удивлению, она прижалась к нему всем телом, нежно коснувшись ладонями лица. Его душа ликовала, ведь пока он скучал — она ждала. Отчаянно верила, что однажды увидит его на пороге своего дома — его любимая мышка, превратившаяся за годы разлуки в настоящую красавицу.
Как только Гермиона неловко отстранилась, попытавшись от него отойти на шаг-другой, Малфой сгрёб её в медвежьи объятья и недовольно поинтересовался в самое ушко:
— Не понял, а где мои тапки?