134) Спросила я однажды, — говорила блаженная Феодора, — авву моего Исайю о слове Апостола: искупующе время, яко дние лукави суть, и он сказал мне: Апостол научает нас духовному торгу, именно: предстоит тебе время поношения? — искупи его, — смирением и терпением искупи сие время поношения. — Настанет время бесчестия? незлобием искупи сие время, и получишь прибыль. Коснется ли тебя ложное обвинение? терпением и упованием приобрети и купи его. — И все противное, если хочем, будет нам в прибыль.
135) Опять говорил мне добрый отец: подвизайся войти тесными враты. Как деревья не могут приносить плодов, если не испытают зимы и дождя; так и мы, для коих век сей есть зима, не можем принести плодов, достойных Царствия Небеснаго, если не пойдем сквозь всякия скорби и искушения. И что нам пользы, если проживши здесь в довольстве и утехах хотя бы сто лет, там безконечные веки будем мучиться в огне, по слову Господню?
136) Она же, блаженная Феодора, разсказывала, что один монах спросил авву Исайю: как живущий в миpe, при нерадении о посте, небрежении о молитве, бегании от бдений и недостатке всякаго смирения, при услаждении яствами, хождении по похотям своим, снедании друг друга, провождении большей части дней в клятве и клятвопреступлениях, — как они не падают, и не говорят даже: согрешили; а мы, монахи, при постах, бдениях, долулегании, сухоядении, не пия вина, не вкушая елея, и воздерживаясь от всякаго вообще телеснаго упокоения, с плачем и рыданием говорим: погубили мы души свои, лишились Царствия Небеснаго, и стали повинны муке? Или не всем равно дан закон и заповеди? — И добрый отец, прослезясь и воздохнув из глубины души, сказал: «хорошо сказал ты, сын мой, что миряне не падают; ибо падши однажды страшным и горьким падением, они ни встать не могут, ни имеют, откуда бы еще падать. Диаволу нет заботы бороться и воевать против тех, кои всегда лежат долу и никогда не востают. Монахи, то побеждая, то побеждаемые, нападая и терпя нападения, противоборствуют диаволу; а миряне, по неразумию и неведению, по любви к мирy и житейским вещам, остаются в первом падении, не видя даже и не зная того, что пали. — Но дабы ты уразумел, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашескаго жития, имеем нужду всегда плакать и стенать, но и великим отцам, т. е. истинным подвижникам и. отшельникам потребно непрестанно плакать, — послушай разумно и разсуди. Ложь от диавола есть, как говорит Господь: воззрение на жену, ко еже вожделети ея, Он поставил наравне с блудом, гнев на ближняго сравнил с убийством и объявил, что должно будет отдать отчет в каждом праздном слове. Но кто же есть, и где найдем такого, который бы ни ложью не был искушен, ни похотию на жену не был запятнан, или не гневался бы на ближняго и не испустил празднаго слова, чтобы не иметь нужды в покаянии? — Все мы согрешили и лишились славы Божией. Впрочем, знай, что монах ли кто или мирянин, архиерей или царь, если совершенно не предаст себя на крест, т. е. на подвижничество в смиренномудрии, то не может быть истинным христианином. И Господь наш Иисус Христос и Бог ублажает таковых, говоря: блажени нищий, яко ваше есть Царствие Небесное. Не сказал богатые, но нищие. И опять: блажени алчущий и жаждущий, яко насытитеся… блажени плачущий, яко возсмеетеся. Итак, где же будут те, кои, как бы под власть свою взявши светльш трапезы и все мирcкoe, живут блудно и неподобно, и всем наслаждаются до сытости со смехом, сквернословием и безстрашием к Богу? — Есть даже такие из несчастных мирян, кои говорят, на разврат слышащим с легковерием, что только одним монахам дан пост, всякое злострадание и тяжкий ярем, а ьйрянам — наслаждение, покой и всякия утехи. — О несмысленные и косные сердцем! Или не слышите, что говорит Господь: блажени алчущие, яко насытитеся, и: горе вам богатым, яко отстоите утешения вашего, и: горе вам насыщенным, яко взалчете, и: внидете узкими враты, яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящий ими; тесен путь, вводящий в живот, и мало тех, кои обретают его. — Сие и сему подобное не к монахам сказано; ибо их еще не было, когда учил сему Сладчайший Иисус и Бог наш, — но к мирянам и житейским, проводившим жизнь суетную и веществолюбивую. Если монахов одних учил Господь, то миряне жалостнее и несчастнее самых животных, будучи лишены божественных заповедей и таких блаженств. Если же закон общ, то конечно общи и ярем и блаженство, и суд и ад.» Монах, выслушав сие от аввы, моего добраго учителя, поражен был удивлением и изумлением, и глубоко воздохнув, пал к честным ногам его и сказал: так святый отче, потребен большой труд, пот и подвиг. Помолись же о мне, отче святый. — И авва, благословив его, отпустил.