Еще в 1973 году MIT1 писал, что промышленная политика Японии только развивалась и что только в 1970-е годы правительство наконец попыталось рационализировать и систематизировать ее". Таким образом, у человека, интересующегося японской системой, нет набора теоретических работ, нет классического локуса, такого как Адам Смит или В. И. Ленин, с которого можно было бы начать. Отсутствие теории означает, что необходимы исторические исследования, чтобы понять, как MlTl и промышленная политика "просто росли". Некоторые вещи о MIT1 неоспоримы: никто никогда не планировал курс министерства от его создания как Министерства торговли и промышленности (MCI) в 1925 году, до его преобразования в Министерство боеприпасов (MM) в 1943 году, до его возрождения как MCl в 1945 году, вплоть до его повторной организации как MIT1 в 1949 году. Многие из наиболее важных полномочий MIT1, в том числе их концентрация в одном министерстве и широкая юрисдикция министерства, являются непредвиденными последствиями ожесточенной межведомственной бюрократической борьбы, в которой MITI иногда "выигрывал", проигрывая. Эта история хорошо известна министерским инсайдерам - она составляет часть их традиций и является источником их высокого профессионального духа, - но она не очень хорошо известна японской общественности и практически неизвестна иностранцам.
Еще одна причина для возвращения в историю заключается в том, что все инсайдеры ссылаются на предвоенные и военные годы.
В этой отрасли японской государственной бюрократии существует прямая преемственность между довоенными и послевоенными чиновниками; послевоенная чистка практически не затронула ее. Последний заместитель министра в период проведения данного исследования, Комацу ИигорÒ, занимавший этот пост с ноября 1974 по июль 1976 года, пришел в министерство в 1944 году. Все предшествующие ему послевоенные вице-министры были выходцами из более ранних классов, начиная с первого послевоенного вице-министра Сиина Эцусабуро из класса 1923 года. Вада Тосинобу, ставший вице-министром в 1976 году, был первым, кто не имел опыта работы в Министерстве боеприпасов.
Накамура Такафуса помещает "корни" промышленной политики и административного руководства Ботли в контролируемую экономику 1930-х годов, а MIT1 он называет "реинкарнацией" MCI и MM военного времени". Арисава Хироми утверждает, что процветание 1970-х годов было продуктом "эпохи контроля", а не менее известный деятель, чем Сиина Эцусабуро, бывший заместитель министра, дважды министр MITI и вице-президент Либерально-демократической партии)' приписывает опыт старых торгово-промышленных бюрократов в Манклюрии 1930-х годов, включая его и Киси Нобусукэ.Танака Слиин'икли, который был одним из ведущих чиновников Планового совета при кабинете министров (Итикаку-ин) до его объединения с МКИ в ММ и стал послевоенным чиновником МИТИ, утверждает, что планирование военного времени легло в основу работы послевоенного Совета по стабилизации экономики (Кэйдзай Антей Хонбу) и МКИ". А Маэда Ясуюки, один из ведущих японских исследователей МИТИ, пишет, что "наследие экономики военного времени заключается в том, что она была первой попыткой тяжелой и химической индустриализации; что еще более важно, война обеспечила "как" для "что" в смысле бесчисленных "инструментов политики" и накопленных "ноу-хау"".
Еще более впечатляющим, чем эти комментарии участников и аналитиков, является тот факт, что японская экономика начала меняться довольно решительным образом около 1930 г. Верно, что промышленная политика в той или иной форме восходит к эпохе Мэйдзи, но также верно, что после начала века правительство постепенно отошло от своей прежней политики вмешательства во внутреннюю экономику (если не в экономику колоний или зависимых стран), и около тридцати лет в моде было приближение к laissez faire. Поразительно, но верно наблюдение Родни Кларка: "Организация японской и западной промышленности была, вероятно, более похожа в 1910 году, чем в 1970-м".