Вышел Никитка на огород, мороз похваливает. Наст колом не пробьешь; как по полу, по нему иди, похрустывает под лаптями.
Все убрали миткали, а Никитка решил на ночь их оставить на снегу. Думает: «Раньше срока сниму и другую партию раскину». Так с огорода он и не уходил. Проберет его мороз, сбегает Никитка в избу, пошлепает ладонями по горячей печке — и опять на стужу. Петухи пропели, все в селе заснули, только сторож где-то далеко в колотушку брякает. Луна выплыла полная, все кругом осветила. На снегу точно битое стекло рассыпано, снег серебром горит.
Сидит Никитка у гумна в соломе, на миткали поглядывает, в уме пятачки подсчитывает. Вдруг слышит — где-то рядом хрустнуло, будто кто к миткалям подбирается. Высунулся из соломы, видит — человек над миткалями ходит, вроде шагами длину их меряет.
«Постой, — думает Никитка, — поглядим, что дальше будет».
А сам колышек дубовый в руке сжимает: может, понадобится.
Зоркий Никитка был: ночью нитку в иглу мог вдеть. И тут видит — человек чужой, таких в слободе нет. А главное, вот что дивно — с пят до маковки человек белый, как снегом осыпанный: шапка белая — заячья; шуба белая — долгополая; онучи белые — холщовые — и лапти белые. В руке клюшка. Ходит старик по миткалям, метелкой с них как бы снег смахивает, а брать ничего не берет. Посматривает Никитка — понять не может: что этому старику вздумалось ночью чужие миткали обхаживать? Видно, хитрит старик, хозяина выслеживает. А как увидит, что хозяин заснул, и примется скатывать.
Старик обошел все миткали, снял с одной ленты поленце, приподнял конец и хотел не то скатать, не то перевернуть. Тут Никитка из соломы вылез да с колышком к старику:
— Постой, дедка, ты здесь что ищешь?
Старик не испугался, ленту положил, поленце на старое место подвинул:
— Я так… ничего, мил-человек. На миткали любуюсь. Больно гожи, тонки, чисты. Твои, что ли?
— Хозяйские, настить взял — стало быть, отбеливать, по пятачку с куска, — объясняет Никитка.
— Так, так, хороший ситец набьют из этакой ткани. Дай те бог удачи. А я шел дорогой, смотрю, что-де за тропы постланы. Ан вон что! Ну, я своей метелкой обмахнул — авось белее станут.
Хитрый старик оказался. Такой курносый, борода по пояс, рукавицы по локти. Тоже белые. И беленькую метелку под локтем прижал. Указывает он Никитке: «Глянь на миткали, такие ли были они в сумерки?»
Никитка пригляделся — и впрямь не узнать: снега белые, а миткали и того белей.
— Что это, дедушка? — спрашивает Никитка.
— Удача. Ночь тебе счастливая выпала. Морозец хороший бедному человеку помог. Больше и студиться нечего, скатывай…
Никитка и сам видит, что за какой-нибудь час миткали выбелились: хозяин за первый сорт примет.
Но вот с чего так получилось, Никитка не раскусит. А старик полезный, выгодно бы и дружбу с ним завести, в пай взять. Тогда только успевай миткали раскатывать.
Никитка старика в избу зовет погреться с мороза, чайку попить. А старик отнекивается, говорит, что далеко ему идти до дому, спешит, мол: нужно во что бы то ни стало к сроку поспеть. Обещает после побывать, если дорога в эти края выпадет.
Никитка начал его выспрашивать — как зовут да откуда он, куда и зачем идет. Старик не больно-то говорлив. Отвечает на все какими-то намеками, так что всего Никитка и понять не может.
— Зовусь я просто, да в миру меня по-разному кличут, кто как назовет. Живу на земле, на той, что и ты. По своим делам всеми дорогами хаживаю. Где человеку след — там и мне не запрет. Где человеку запрет — для меня все равно след. А сейчас по важному делу в дальний край путь держу. У меня сын с дочерью повздорили. Мирить их иду. Кого наказать, кого опечь. Один другого попрекает, за глаза не разберешься. А я правду умею находить, хоть как запутай. Хочу, мил-человек, память по себе оставить, чтобы ты добрым словом старика помянул. Возьми мою метелку, она мне покуда не нужна. А когда потребуется — зайду, возьму. Даю и навовсе и не навовсе, смотря по делам, как она тебе пригодится. С ней у тебя дело-то поспорее пойдет. Но береги метелку: потеряешь — такую-то и сам не свяжешь и в лавке не купишь.
Отдал старик метелку Никитке, шапчонку надвинул, утер нос голицей да и пошагал напрямик к болоту, только наст под ногой похрустывает.
Долго Никитка вслед ему глядел. Миткали скатал, метелку на плечо — и бегом в избу.
Утром навалил на санки мешки с отбеленным товаром, повез сдавать. Как раскинул он перед хозяином первые куски, так и удивил всех.