Он сердито направился дорогой. Секунду я постоял, тогда бросился вдогонку:
— Что ты, Митя... Мы же вдвоём... Ты уж извини. Вот захотелось только...
— Да ничего, — подобрел друг. — Думаешь, мне не захотелось? В кузове, с ветерком! Ещё как!
— Неужели?
— Ждут нас большие дела! — вместо ответа продекламировал мой друг и толкнул меня в бок.
И вдруг будто отлегло от сердца. Я закинул лопату на плечо и бодро зашагал рядом.
— Ну что, Митя, может, хватит?
Я стоял по пояс в только что вырытой яме и вытирал лоб.
— Да где там хватит. Ему вылезти — всё равно, что тьфу! Кстати, эти вараны, что я тебе говорил, они даже на нижние ветви деревьев залезают и хватают обезьян.
— Ничего себе новость ты приберёг, — поёжился я. — Успокоил. Что же нам теперь, где-то в вершинах жить? Гнездо себе, может, свить или дупло выдолбить?
— Он на людей побоится...
— Побоится! Видел, лапы какие?! Да ему человека глотнуть, что собаке гавкнуть! А кто до нас в шалаше жил? — пронеслась у меня ужасная догадка.
— Откуда я знаю. Может, турист который.
— А где же он теперь?
— Где! Домой поехал!
— Домой! А может, — с трудом выдавил я, — оно его съело!
— Съело? — испугался Митька. — Что ты говоришь? Кто тебе сказал? Неужели, думаешь, правда... А что, — опустился на землю, — может, и так... А вещи? Кстати вещи остались бы. Не могло же оно его вместе с вещами!
— Были вещи, — пробормотал я, чувствуя, как рубашка липнет к спине. — Сандалии. Тут же, возле шалаша, лежали.
— Сандалии? Почему же ты молчал?
— А что мне было — кричать на весь лес? Тоже мне находка!
— И куда ты их дел?
— В костёр бросил. В первый же день. Они ещё так дымили хорошо… от комаров.
— Ай-я-яй! — чуть не застонал мой друг. — Сжёг вещественное доказательство! Вот, может, и всё, что от человека осталось. Хотя бы память родным была.
— Очень бы они радовались той памятью.
— Чёрствый ты человек! Эгоист! А если бы тебя съели, то твоя мама и сандалии была бы рада!
— Да ну тебя, Митя! Что ты говоришь такое?
— А что, — разгорался ещё больше Митька. — Рада была бы!
— Да постой!.. Что-то ты сильно, это, перегнул.
— Почему перегнул? Приехал какой-то учёный, профессор, а то и академик. А может, просто энтузиаст — любитель природы. Тоже узнал, что в озере кто-то живёт, и решил наблюдать, как и мы. Построил шалаш, сел отдохнуть, полюбоваться природой, сбросил одну сандалию, а тут оно его — хвать! И готово.
— Да, видишь, как оно обернулось, — задумчиво подал голос я. — Хотя нет, Митя, нет. Если бы здесь человек пропал, то и искали бы его все, и милиции понаехало бы. А нас и на пушечный выстрел сюда не подпустили бы.
— Конечно, — обрадовался Митя. — Но этого просто не может быть. Давай я тебя сменю.
Я охотно вылез из ямы и подал лопату другу.
Работу закончили только к вечеру, потому что Митя настоял, чтобы выбранную землю отнести прочь, «иначе оно догадается, что, раз есть куча земли, должна быть и яма».
— Ха, ну и ну, — устало покачал я головой, дуя на стёртые ладони.
— Ямка — будь здоров! Хоть на слона охоться. Вот ещё колы надо вбить.
— Да ты что — колы! Оно погибнет, а нам нужно живое.
— Правда, а я и не подумал. Но оно и так может забиться, когда упадёт, или ножку свихнёт. Мы на дно подушку положим. Всё ж мягче.
— А что же, — сказал я. — Можно и подушку.
— Возьми в шалаше. Заодно и курицу давай.
Мы вытащили птицу из мешка и привязали верёвкой к дереву. Однако курица, уставшая от утренних переживаний или догадавшись, что служит приманкой, кудахтать не хотела.
— Ты видел такое? — раздражался Митька. — Она уже онемела, как к делу подошло. Ну, квохчи же, ну, ну, так вот: кво-кво-кво-кво-кво.
— Ай, Митя, — заметил я. — У тебя, как у лягушки, получается.
— Так попробуй ты!
— Ко-ко-ко-ко-ко, — очень исправно начал я, но курица обошла вокруг дерева и спряталась за стволом.
— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул Митька. — Да она никого не слушает. Дай-ка я в неё хоть комом брошу.
— Перестань. У неё и так психическая травма. Пусть успокоится, а потом, может, и заквокочет. Однако не мешало бы и поужинать.
— Конечно, — согласился товарищ. — Что нам бог послал, точнее, бабушка подкинула?
Бабушка подкинула! Иначе и не скажешь. Мы, мечтали готовить вкусную питательную уху, есть жареную рыбу, выловленную собственными руками, а теперь вынуждены запихиваться пирогами с фасолью. Какая уха! Какая рыба! События последнего времени стали развиваться с такой скоростью, что даже удочки забросили — и не было свободной минуты.