— Угу, вшо, — утвердительно кивнул головой Митька, обжираясь голубцом.
— А как доехали?
— Хорошо, — ответил Митька, протягивая руку к кувшину с молоком.
— Так почему же папа не сообщил? — допытывалась бабушка. — Я кого встретить послала бы. Вот хотя бы Гната или деда Трофима.
— Не знаю, — ответил Митька, наливая себе киселя. — Мы и сами удивлялись.
— Телеграммы не дали, — не унималась старушка.
— Телеграммы! — воскликнул Митя.
— Ну так, что же тут удивительного!
— Телеграммы! — как ужаленный, ещё раз вскрикнул Митя.
— Конечно, телеграммы. Да ты не переживай так. Вот бедный ребёнок!
Я начал уже догадываться, к чему оно идёт, и с подозрением посмотрел на друга.
— Ох, я растяпа! — вскочил он на ноги, засовывая руку в боковой карман куртки. — Ай-я-яй! Вот же она, папа написал! Я и пошёл было на почту, а дорогой забег по батарейки, а потом вспомнил о плёнке, а потом...
— Забыл о телеграмме? — закончила бабушка. — Так?
— Ага.
— Эх ты, — провела рукой по Митькиной голове. — Наелись?
— Наелись, спасибо, — дружно закивали мы.
— А теперь куда?
— Ещё не знаем. Может, погуляем немного или на реку...
— Ну идите, идите. Толь на обед не опоздайте.
Глава III
Озеро.
Змеи любят сено.
Что-то дзудит и дзудит в моём ухе, и от того противного звука я разлепляю веки. В комнате полумрак. Митька спит рядом на раскладушке, а в окно толчётся и толчётся головой и поэтому, наверное, ещё больше обалдевает, настойчивая муха.
«Вот вредная», — думаю я, и тогда это:
— Эй, Демидовна, — чей-то пронзительный голос. — Дождались же внучка?
— Дождалась, Дмитриевна, дождалась. Приехал с другом своим.
— А где ж они, или уже отправились куда?
— Спят ещё. Устали с дороги. Городские же, любят поспать.
— А он мой Василий тоже городской, а ещё рано на свой велосипед, — (нашла чем хвалиться!) — и айда со двора.
«Ага, так это баба того Василия, — подумал я. — Ну-ну», — и подскочил к окну. Однако окно выходило в огород, и видно было только ботву. Тогда я затормошил Митьку за плечо.
— Вставай, Митя, Василева баба пришла.
— А? — сонно отозвался тот.
— Баба пришла Василева, того велосипедиста.
— Тю! За это надо меня будить, — зевнул товарищ. — Пусть себе хоть сто баб, что тебе к ним?
— Да ничего. Я думал, тебе интересно будет.
— Инте-рресно, ха, — снова зевнул товарищ. — Что там интересного?
И вдруг, как не он только едва оторвался от подушки, вскочил на ноги.
— Ну, собирайся скорее. Бери морилку, я — сачки, и пойдём.
— Сразу? — поморщился я.
— А чего откладывать? За три дня соберём, а там гуляй себе сколько хочешь.
— Ага, насобираешь ты за три дня.
— Разве это долго? Сачком — раз, в морилку — два, в коробку — три, булавкой — четыре. Вот и всё!
— А шалаш?
— Так само собой. А куда же мы, по-твоему, идём? Туда! Оборудуем шалаш, а как останется время, то, может, что и уловим.
— О, — облегчённо вздохнул я. — Вот я тебя узнаю. А то испугался сначала. Откуда, думаю, такой пыл?
— А как же иначе, а как же иначе? — распевал Митька, заглядывая в печь. — О, что-то варится. Прекрасно!
Выбежал из дома.
— Доброе утро, бабушка, — слышно уже снаружи. — Покормите нас?
И вот уже на столе дымится молодой картофель, покрытый укропом, и сало, и сметана, и кислое и сладкое молоко...
И вот уже мы идём, нагруженные рюкзаками с едой и всякой всячиной туда, где за рекой шумит лес, где голубизна неба заглядывает в синь лесного озера, где птицы радуются погожему дню, куда влечёт нас свободная жизнь.
— А главное, — говорил дорогой Митя, — ты заметил, какая бабушка? Ни слова не сказала. Другая уже начала бы: «Ой, и куда вы идёте? И что вам там нужно? НЕ купайтесь, потому что утонете! И не ходите в лес, потому что заблудитесь» А моя — ни слова.
— Да, — согласился я, — бабушка что надо.
— А что нам в селе делать? Ребят здесь маловато, да и те все заняты — то огород окучивают, то по хозяйству... А я, было, в позапрошлом году тоже попытался полоть, и что же ты думаешь? Выполол какую-то рассаду, а сорняки оставил. Здесь такие сорняки растут, отнюдь сорняки не похожи. Посмотришь — будто какие овощи, а оно нет, оказывается. Так меня после этого и близко к городу не подпускали. Хотел дров нарубить — Поляшка отскочила и по лбу меня как трахнет! Неделю с шишкой ходил, а топор от меня прятать стали. Хотел даже корову помочь доить, так мало того, что она лягалась, как бешеная, так ещё и мою панамку сжевала.