Пока шли, Федор усиленно крутил головой, пытаясь хоть немного запомнить дорогу, но у него ничего не получалось, а пояснения, которые давал словоохотливый Семен, лишь ещё больше запутывали недавнего крестьянина. Наконец они прошли по большому мосту через Неву, и оказались на Выборгской стороне. Дома тут были попроще, народ на улицах тоже и скоро они оказались у дома, где раньше жил Будищев, о чем сразу же сообщил неугомонный мальчишка.
Анна Виртанен, миловидная женщина средних лет с приятными чертами лица, тоже жила здесь и зарабатывала себе на жизнь шитьем. Поговаривали, что прежде у неё была своя лавка, которую отняли после смерти мужа алчные родственники. Но теперь она была простой портнихой, хотя дела у неё шли не так уж и плохо.
— Здравствуйте, мои хорошие, — радушно поприветствовала она детей. — Что-то вы давно не появлялись, совсем про меня забыли!
— Неправда ваша, тетя Аня, — возразил Сёмка. — Давеча я к вам забегал…
— Ой-ой-ой, то-то что забегал. Ладно, заходите, погрейтесь, а то мороз нынче злой. А это кто с вами?
— Это сослуживец Дмитрия Николаевича, — пояснила Стеша.
— Они вместе турок били! — быстро добавил мальчишка, будто опасаясь, что девушка всё расскажет без него.
— Что же, приятно познакомиться, — улыбнулась Анна, пожиравшему её глазами Шматову.
Фёдору его новая знакомая приглянулась с первого взгляда. Приятное и доброе лицо. Чистенькое, хорошо сшитое платье с передником. Говорит вежливо, но при этом видно, что не барыня. Ему страшно захотелось произвести на неё благоприятное впечатление и молодцевато гаркнуть, что он, де, ефрейтор героического Болховского полка, и крест ему не кто-то, а сам наследник-цесаревич на грудь повесил. Но вместо этого, он смущенно стащил с головы треух парень и представился: — Шматов я, Федя. Из деревни Никульской, что под Рыбинском. Не слыхали?
— Конечно, слыхали, — обрадовано вставил ехидный Сёмка. — Кто же в Питере не знает про вашу деревню!
— Правда?
— Простите, но нет, — мягко улыбнулась женщина и укоризненно посмотрела на мальчишку.
— А что я сказал? — сделал невинное лицо тот, но Стеша одернула его.
— Тётя Аня, — пояснила она. — Фёдор только вчера приехал, и ему нужно прилично одеться. Ну, вы понимаете…
— Конечно. Молодой человек, снимайте свой полушубок, и я возьму с вас мерку. Кстати, что именно вам нужно?
— Не знаю, — промямлил тот. — Пиджак, наверное…
— Костюм, жилетку, пару рубашек, — начала перечислять девушка, очевидно, получившая от Будищева исчерпывающие инструкции. Всё хорошего качества, но не броское. Дмитрий Николаевич сказал, что всё оплатит, а вот это аванс.
— Костюм мастерового или приказчика?
— Мастерового, — улыбнулась Стеша.
— Хорошо. Цвет?
— На ваше усмотрение.
Разоблачившийся, наконец, Фёдор стоял перед портнихой, послушно поворачиваясь или поднимая руки, когда та велела. Анна быстро обмерила его, попутно черкая в записную книжку получившиеся цифры.
— Готово. Может быть, чаю?
— Спасибо, но в другой раз, — отказалась девушка. — Нам уже пора.
— Ты все также работаешь в мастерской?
— Да.
— Не слишком подходящее место для барышни.
— Да, какая же я барышня! — засмеялась Степанида. — Скажете тоже.
— Как сказать, — покачала головой портниха. — Выглядишь ты сейчас прекрасно, одета со вкусом, держишься с достоинством. Наверняка у тебя нет отбоя от кавалеров.
— Пусть только сунутся, — насупился Сёмка. — Я их враз отважу!
— Значит, мы можем быть спокойны, — улыбнулась Анна.
— Ну, нам пора. Дядя Федя, вы дорогу назад найдете, или…
— Нет! — испугался Шматов. — Я лучше с вами пойду.
Торопливо накинув полушубок, и едва не запутавшись в нём, он во все глаза смотрел на швею с немного странной фамилией Виртанен. Та, продолжая улыбаться, подошла к парню и, поправив одежду, застегнула ему крючки с почти материнской заботой.
— На первую примерку приходите через три дня.
— Хорошо. Приду.
— Я буду ждать.
Летом в Кронштадт лучше всего добираться пароходом, регулярно снующим между крепостью и столицей. Но зимой, когда воды Финского залива скованны ледяным панцирем, приходится нанимать сани. Дорога эта не самая простая, поскольку даже в самом надежном льду могут случиться полыньи, а потому извозчик стоит недешево. Однако Барановского с Будищевым это не смущало. В санях пахло сеном и лошадиным потом, а ещё свежим морозным воздухом, какой бывает только над морем. Крепкий гнедой конь, глухо цокая по льду копытами, быстро тащил сани. Ровная на первый взгляд поверхность на самом деле имела перепады, как будто морские волны замерзли в одночасье, и укрытых меховой полстью пассажиров едва не укачало дорогой.