Стреляю и не убедившись в результате, перекатываюсь на другую позицию, перезаряжаю арбалет, выцеливаю новую жертву, выстрел, перекат, перезарядка, прицел, выстрел. Пинк, Грум, Кит и Волт уже оголив мечи вступили в бой, лучники продолжают посылать стрелы. Краем сознания отмечаю, что среди преследователей, лучников нет, и мелькает мысль, что зря только позиции готовил и катался по земле. Перезарядив арбалет, стреляю уже с колена.
"Зря я так расслабился" - опять мелькает мысль.
Увидев такое безобразие, один из всадников устремляется прямо на меня. Понимаю, что не успею перезарядить арбалет и отбрасываю его в сторону, кидаю нож, мимо, ухожу петляя за деревья и не придумав ничего лучше подпрыгиваю и схватившись за ветку, подтягиваюсь вверх на дерево. Стоя на толстой ветке, держась левой рукой за дерево, правой кидаю второй метательный, нож проходит по касательной, поцарапав всаднику щеку. Слышу ругань и раздумываю, что делать дальше, лезть выше или спрыгнуть на врага? Всадник сам всё за меня решает, он подъезжает и начинает рубить мою ветку мечом, намереваясь задеть меня, я матерясь лезу вверх, спрыгивать на меч, как-то не хочется. Поднявшись осматриваюсь, всадник, уже не всадник, а труп лежащий на земле. Около него стоят двое из наёмников и тоже осматриваются.
- Вон от на дереве, - слышу я голос Грума.
- Ты чего там делаешь? - это уже Пинк.
"Шишки собираю, не понятно, что ли, - бурчу себе под нос и начинаю долгий путь вниз.
Спрыгнул, отряхнулся и зачем-то пнул труп.
- А у вас там все так воюют: выстрелят из засады и на утёк? -спрашивает щерясь Пинк.
- Это тактика такая, партизанская, - говорю я и иду искать арбалет.
- А рожу ты зачем себе грязью измазал? - не отстает от меня Пинк.
- Лицо белое, поэтому его видно с большого расстояния, у меня же с собой нет маски, вот и приходится грязью мазаться, - объясняю я ему по дороге.
Арбалет нахожу в кустах, вроде-бы цел, теперь нужно снаряды вернуть, дефицитные уж больно они.
- Виктор, иди сюда! - слышу я взволнованный голос Рика, - Волт ранен!
"Нет, только не Волт!" - проносится мысль, и я бегу в сторону Рика.
Оказалось, один из козельцев притворялся мертвым, и когда Волт подошел к нему, тот успел вонзить ему нож в живот.
- Все убирают трупы, лошадей и следы с дороги, Виктор занимается Волтом! - слышу я приказ Пинка.
Волт плох, проникающее ранение живота - это серьезно, здесь с таким долго не живут, если поврежден хоть один из органов и ему срочно не сделать операцию, он умрет, я как студент-медик это понимаю. Но это же Волт! Я здесь итак один, и только Волту с Мариком в этом мире было до меня дело. Изе с детьми я тоже был нужен, но это совершенно другое, я для них был защитником, кормильцем, но не другом.
Зажав рану, мы с Пинком отнесли Волта глубже в лес и уложили на поданную Риком циновку. И что мне делать без лекарств и инструментов в зимнем лесу? Беспомощно осматриваюсь и встречаюсь взглядом с Пинком.
- Нужно найти воду, - говорю я, тот кивает и идет давать распоряжения.
Меня окружает зимний лес с полуголыми лиственными деревьями, разбавленными кое-где хвойными, да жухлая листва под ногами. Вот и всё.
- В ста шагах от сюда ручей, - слышу я голос Грума.
- Нужно разжечь костёр и нагреть воды, - говорю бесцветным голосом.
От безысходности поднимаюсь и начинаю бродить вокруг деревьев, осматривая каждое, вожу рукой по их стволам, мысли скачут и мечутся, мешая сосредоточиться.
"Вроде бы осина, - замираю около одного из них, - не сезон конечно для сбора коры, но больше ничего в голову не приходит".
Срезаю ножом кору и иду осматриваться дальше.
"Живица! - щелкает в голове.
Подхожу к ели и наношу ей ножом рану, наблюдая как вытекает из под коры смола.
"Ну что ж, поборемся" - думаю я воспрянув духом.
Промыв рану от тонкого острого кинжала отваром коры осины, наложил прямо на неё живицу и забинтовал. Наемники, кроме дозорных, столпились около нас с Волтом, удерживали больного, выполняли мои мелкие поручения "принеси-подай-держи-убери" и всё время заглядывали мне в глаза, что ужасно нервировало, я сам не знал, чем это всё закончится.
- Ты хороший лекарь, раз наши жрецы тебя ищут, - подбодрил меня Пинк.
Бросив на него злой взгляд я ушел к ручью мыть руки.
На следующее утро у Волта начался жар, он метался в бреду, приходилось постоянно его удерживать. Даже не знаю, как я пережил эти ужасные сутки после засады, усталость и нервное истощение просто убивали меня.
- Нужно идти, нас здесь могут найти, - слышу я хриплый голос Пинка.
- Идите, я останусь с Волтом, - говорю я и опять удерживаю руку друга, не давая содрать повязку.
- Волта понесем, - говорит Пинк.
- Его нельзя трогать, - заканчиваю я препирательства.
Волт пришел в себя через двое суток, утром, когда нас коснулись продравшиеся сквозь высокие деревья лучи холодного, зимнего солнца.
* * *
"Переправа, переправа, берез левый, берег правый" - отозвался в моей памяти стихотворный ритм, когда я обозрел очередное препятствие, возникшее на нашем пути.
Мы лежим в кустах на границе леса и осматриваем перекинутый через реку каменный мост. Мост - это всего четыре опоры на искусственных каменных островах, образующие пять арок, пройди их все и ты на другом берегу реки. Но не все так просто: мостовую переправу делает невозможным пересечь расположенный здесь кордон из двух десятков воинов. Прямо у моста располагается домик для охраны с навесов с сеном для лошадей.
"Обложили гады" - мелькает очередная мысль и поднимается злость.
- У кого какие предложения, - начинает военный совет Пинк, когда мы вшестером устраиваемся "в кружок" под защитой леса.
- Искать другую переправу, - предлагает Грум, - может брод где есть, у местных крестьян надо поспрашивать.
- Может ночью, на прорыв, - предлагает Кит.
- Нет, скрытно надо, - отвергает Пинк.
- Ночью, скрытно, дозор уберем и перейдем, - не унимается Кит.
- Мне больше идея с бродом нравится, - встревает Стас, - если через мост пойдем, они будут знать, что это мы прошли и отправят погоню.
- Ночью убрать дозорных, пробраться в дом и перерезать всех спящими или закрыть дверь, обложить соломой и поджечь, - вношу я и своё предложение, продиктованное злостью, а кроме того я согласен с Китом.
Мои слова встречает гробовая тишина.
- Тебе не кажется, что все твои предложения, несколько... не достойны лэра? - спрашивает Пинк, рассматривая меня задумчивым взглядом.
- На войне все средства хороши, - отвечаю я и начинаю распаляться от их осуждающих взглядов, - на войне нет правил, и война не место для благородных идиотов. Они вообще-то нас убить хотят, а не просто отловить и обнять, а значит мы вольны защищаться любыми способами.
Пинк встает с импровизированного насеста из поваленного дерева и начинает расхаживать взад-вперёд, а мы все внимательно следим за ним взглядом.
- Будем искать брод, - останавливаясь озвучивает он своё решение, а я сплёвываю и ухожу к Волту.
Волт, как не странно начал выздоравливать, неужели повезло, и нож не задел ему не один важный орган. Действительно правду сосед говорил, что Волт любимец богов.
- Ты как дружище? - спрашиваю его, садясь перед ним на корточки и не дожидаясь ответа начинаю перевязку.
- Я думал ты меня ненавидишь, а ты возишься со мной, - начинает он эти розовые сопли.
- Не говори ерунды, тебе вообще много говорить пока нельзя, так что лучше молчи и отвечай только на мои вопросы, - строго внушаю я своему пациенту.
Волт слабо улыбается и уверяет меня, что чувствует себя хорошо. Врет конечно, холод, плохое питание, тряска - всё это не способствуют быстрому выздоровлению. Раненного мы перевозим на жестких носилках, сделанных из веток и циновки, привязанных между двумя лошадьми. Таким образом и провезли его двое суток, пока не уткнулись в реку.