– Скоро мы увидим мыс, вдающийся в море, – говорил бывалый Панталеон, прикрывая глаза ладонью, – на этом мысе и стоит Синопа, прекрасный город!
– Погляди, что это? – протянул руку Асандр.
Словно красные цветы, покрывающие степь, показались многочисленные багряные паруса десятков кораблей, казалось усеявших море. Они появились внезапно и шли с большой быстротой, их подгоняли попутный ветер и дружная работа гребцов. Сомневаться не приходилось, краснокрылые корабли заметили боспорский караван и спешили окружить его.
– Трубить сигнал к бою! – зычно крикнул Асандр и обернулся, намереваясь приказать Гиерону принести его доспехи и меч. Но вспомнил, что Гиерон с первого дня плавания свалился с ног замертво, мучимый морской болезнью.
– Зря взял я с собою этого дармоеда! – сказал он в сердцах. – Толку от него никакого! Не выкинуть ли его за борт?
– Что ты, господин, что ты! – послышался слабый голос, приглушаемый икотой. – Сейчас, перед битвой, выбросить за борт верного слугу и телохранителя?.. Я же здесь, около тебя!
Бледный, словно растерзанный, Гиерон выбрался из-за свертка каната и, держа ладони на животе, кинулся за оружием.
– Это я дармоед? – бормотал он с горечью. – Я всю дорогу ничего не ем!.. Теперь я узнал, что такое муки Тантала, когда видишь пищу и не можешь взять ее в рот!
– Кажется, мы угодили в самое сердце пиратского флота! – озабоченно обратился Асандр к Панталеону.
Действительно, к ним приближались полуторки и двухъярусные биремы, на которых уже видны были воины, одетые пестро. Они махали мечами и готовили багры с крючьями, намереваясь зацепиться ими за борта боспорских судов.
«Ледовые братья», составлявшие большую часть экипажей грузовых судов, поспешно вооружались, надевали шлемы, брали в руки копья и топоры.
– Прочь с нашего пути! Именем Митридата! – басовито вскричал Панталеон, приложив ладони ко рту. – Мы везем царский груз! Если вы разграбите царское имущество, ваши головы будут торчать на шестах в синопском порту!.. Слава Митридату!
В ответ послышался язвительный хохот, яростные крики и ругань. В воздух взметнулись стрелы. Не долетев, они с легкими всплесками исчезали в волнах.
– Кажется, не угадал, – тряхнул головой Панталеон – Это пираты Сервилия, а не Митридата! С ними один разговор – топором по темени!..
– Друзья! – громко обратился Асандр к своим воинам. – Не уступим наглым пиратам, покажем им, как дерутся «ледовые братья»!.. К оружию, побратимы!
Но что-то произошло. Гиерон опять показался на палубе, бросил на доски охапку оружия, подбежал к борту и стал кричать, неистово размахивая руками.
– Что такое, Гиерон? – обратился к нему Асандр, берясь за оружие.
– Боги шутят с нами! – продолжал кричать Гиерон в неожиданном веселье. – Эй ты, Евлупор, Евлупор!.. С каких пор на своих нападаешь? Это же мы – хозяин Асандр и я, твой друг Гиерон! Ты стал пиратом, так и нападай на других, а нас оставь в покое! Мы – слуги Митридата!.. Эге-гей!
– Мы не пираты! – послышался трубный голос с пиратской биремы. – Мы царские воины и тоже служим Митридату! Но мы не любим, когда нам угрожают!
– Он, это он! – хохотал Гиерон. – Это его голос, он и быка перекричит! Горластый демон!.. Слушай, Евлупор, зачем же вы нас окружили? Мы везем хлеб Митридату!..
Теперь и другие распознали Евлупора. Его всклокоченные волосы развевались по ветру, бородатый лик ощерился в смехе. Он был и остался тем «звероподобным рабом», каким его купил Парфенокл в Танаисе. Только могучая грудь блестела чешуей металлического панциря, с плеча ниспадала хламида воина. Он сразу выделялся среди окружающих его соратников и выглядел гордым военачальником. Взяв сильной рукой деревянную колотушку, он ударил в гонг, укрепленный на рее. Это был сигнал отбоя.
– Ай ай! – с непередаваемым в словах чувством покрутил головой Гиерон, зажмурившись, как бы от яркого света. Он увидел, что его друг не только свободен, но возвысился и стал не просто пиратом, а одним из важных людей во флоте Митридата!.. Да когда же это он успел?
Приступ мучительной тошноты прервал эти размышления, напомнив Гиерону, что он на море. Евлупор и его корабль раздвоились. Асандр едва успел схватить его за шиворот и удержать, иначе он свалился бы за борт вслед за содержимым своего желудка. Однако, падая, Гиерон хорошо расслышал мужественный голос бывшего дружка, который возвестил:
– Продолжайте путь в Синопу!.. Мы будем сопровождать вас и не дадим в обиду другим!.. Слава Митридату!
– Да возлюбят тебя боги, Гиерон! – облегченно вздохнул Асандр – Первую битву на море выиграл ты! Это тебе зачтется, ты заслужил награду!.. А пока отправляйся вниз и лежи, скоро ступишь на твердую землю!
Перекидываясь словами с Евлупором и его людьми, боспорцы узнали, что Митридат решил немедля начать великую войну. Сейчас царь вывел флот в море, желая лично посмотреть, как он будет выполнять боевые сигналы.
II
Огромные, многовесельные пентеры с пурпурными парусами и позолоченными бортами покачивались на морских волнах. Они походили на сказочные плавающие дворцы. На самом большом корабле высилось нечто напоминающее узорчатый шатер. Ветер пригибал и вздувал многоцветные полотнища. Там на коврах возлежал бородатый человек. Пышные серебристые волосы его были повязаны сверкающей самоцветами диадемой. Он говорил тихо, едва шевеля губами, надменно выпяченными из-под усов, окрашенных хной. Но выразительные восточные глаза его горели внутренним возбуждением, той неуемной страстью, которая всю жизнь сжигала этого человека. И его тихие, многозначительные слова звучали оглушительно громко для тех, кто стоял перед ним, склонившись, как бы не вынося остроты его пронзающего взора.
– Эта война – третья война с Римом – решающая, последняя! – говорил бородатый владыка. – Мы обрушимся на Рим, как град на спелую ниву! Мы потопчем его рати на суше, сожжем его города! А на море опрокинем римские флоты и штурмом овладеем гаванями! Действовать надо решительно, всеми силами, и горе тому, кто замешкается, отстанет!.. Лучше бы ему не родиться на свет!